ФРС будет это отрицать, но у нее есть тысячи причин держать в тайне всю свою деятельность именно потому, что она обладает огромной властью по управлению денежной массой и регулированию процентных ставок. Это было ясно со времен ее основания в 1913 году, и всегда хотя бы несколько членов Конгресса требовали от нее подотчетности.

Конгрессмен Райт Патман в 1964 году как председатель Комитета по финансовым услугам палаты представителей США пригласил Альфреда Хайеса, очень влиятельного президента Федерального резервного банка г. Нью-Йорк, выступить перед комитетом. В ходе дискуссии по поводу прозрачности Патман с раздражением сказал Хайесу: «Вы можете налагать вето на все, что делает президент. Вы можете налагать вето на все действия Конгресса и, в сущности, вы это уже делаете. Вы заходите слишком далеко».

Честно говоря, я считаю, что это слишком мягко сказано, поскольку приблизительно год назад в самый разгар антикризисного процесса Федеральная резервная система завладела невероятной властью и по своей влиятельности в мире намного превзошла Конгресс и президента за всю историю Соединенных Штатов.

Патман обвинял ФРС в непомерной скрытности, чрезмерной независимости и в том, что она является инструментом банкиров с Уолл-стрит. Хотя Патман был прав в своих обвинениях, для решения проблемы он не требовал возвращения золотого стандарта. Он хотел, чтобы Конгресс взял на себя полномочия по созданию денег и контролю над процентными ставками и стремился действовать во благо небогатых людей, представителей малого бизнеса и фермеров. Популисты тогда, как и сейчас, хотели вновь переложить ответственность за деньги и кредиты на Конгресс. Хоть это и похвальная цель, этого недостаточно для решения проблемы постоянного обесценивания денег — решить ее способен только золотой стандарт.

Однако Патман на протяжении всей своей карьеры (1929–1976) не уставал предупреждать о том, чем опасны неограниченные полномочия ФРС, и упорно требовал контроля над всей ее деятельностью. Хотя я впервые попал в Конгресс в апреле 1976 года, наши дороги не пересеклись; в последний год в Конгрессе у Патмана были проблемы со здоровьем. Но с 1979 по 1984 год я тесно сотрудничал с Генри Гонзалесом по разным вопросам, в частности по МВФ и прочим банковским делам. Он занимал пост председателя Банковского комитета (1989–1995) и возглавлял популистскую фракцию более тридцати лет (1961–1999), всегда требуя аудита и сокращения полномочий ФРС. Задолго до того как Патман стал председателем Банковского комитета, конгрессмен Луис Макфадден от штата Пенсильвания предпринимал такие же попытки предостеречь американцев о том, как опасно передавать столь широкие полномочия в руки тех, кто держит под контролем Федеральный резерв и банковскую систему. Хотя популисты ни в прошлом, ни сейчас не выступали в защиту обеспеченных денег, они всегда разделяли наше убеждение в том, что прозрачность имеет важнейшее значение для любых достойных преобразований. Даже сегодня, несмотря на то что многие либералы и консерваторы вместе с популистами требуют низкой стоимости кредитов и низких ставок процента, мы все можем объединиться и потребовать от ФРС положить конец секретности. Последуют реформы, и мы докажем, что только обеспеченные деньги соответствуют Конституции.

Я уверен, что сегодня сложились более благоприятные условия для реальных действий, чем во времена учреждения ФРС в 1913 году. Сейчас у нас есть все основания надеяться на проведение серьезной оценки деятельности ФРС в свете Конституции.

Возможно, кого-то убеждают моральные и конституционные аргументы против ФРС, но Конгресс и общество в целом редко прислушиваются к подобным доводам. Сторонники центральных банков и фиатных денег обычно виртуозно играют на человеческих страхах, связанных с экономическими проблемами, и общество с готовностью принимает обещанную ими панацею. Для привлечения большинства используется множество уловок, если не откровенной лжи об экономике.

Я не перестаю удивляться, как продвинулось общество в технологическом плане после промышленной революции благодаря гениальным достижениям в области физики, химии, компьютерных технологий, медицины, электроники и авиакосмической промышленности. Народы мира, лишь частично понимая, как работают свободные рынки, в полной мере вкушают преимущества созданного изобилия. Но при всем этом мало кто осознает простейшие экономические истины, касающиеся денег. На протяжении нескольких поколений нам внушали, что нам необходим центральный банк для того, чтобы деньги были эластичными. Мы принимаем эту довольно странную идею практически без вопросов. Но вдумайтесь, что она подразумевает: если вам требуются деньги, нужно просто напечатать их.

С таким же успехом можно верить в то, что деньги растут на деревьях. Однако даже если бы это действительно было так, то рано или поздно наступал бы листопад и деньги превращались бы в перегной и мусор. То есть полностью утрачивали бы свою ценность.

Непонятно, как умные люди в развитом обществе могут полагать, что богатство можно увеличить, просто расширяя объем денежной массы. Лично я подозреваю, что реальные защитники системы центрального банка и фиатных денег руководствуются скорее жадностью и властолюбием, чем рациональной экономической теорией. Другие же, не чувствуя угрозы, доверяют им и, вероятно, не особенно задумываются над этими вопросами.

Держу пари, двенадцатилетнему подростку проще объяснить, в чем суть эмиссии денег, чем любому взрослому человеку. Молодые люди более открыты новым идеям, взрослые же зачастую не могут выйти за жесткие рамки устоявшихся взглядов. Полный крах системы, которую мы унаследовали в 1971 году — что подтвердило теории и прогнозы сторонников обеспеченных денег, — пробудил интерес целого поколения молодых людей к денежному вопросу.

Они осознают, что им в наследство достался невероятный хаос, и быстро понимают, какое отношение имеют к нему фиатные деньги и Федеральная резервная система. Невзирая на трагические последствия политики ФРС последних нескольких десятилетий, есть основания верить в то, что в ближайшие годы хотя бы в силу необходимости в обществе возникнут серьезные дискуссии по поводу обеспеченных денег.

Людвиг фон Мизес много лет назад предвидел падение всех социалистических экономик, включая советскую систему, по одной конкретной причине. Без свободной рыночной системы ценообразования невозможно принимать правильные экономические решения, касающиеся спроса и предложения товаров и услуг. Свободный рынок в условиях социализма не имеет права голоса; правительство устанавливает цены и планирует производство. Государственные чиновники не могут знать того, что способны определить только рынки. Важнейшую роль в процессе принятия решения играет механизм прибылей и убытков, который вознаграждает за успех и наказывает за провал. Когда средства производства находятся в руках государства, экономический эффект неправильных решений игнорируется, а руководители предприятий отделываются взысканиями. При социализме и государственном вмешательстве, которые вошли в наши будни, наказываются успешные предприятия и за счет них спасаются неуспешные.