Негера считался Инженером-помощником: Инженеры-ученики постигали у него науку делать необходимые обитателям долины вещи: подковывать лошадей и быков, точить и выпрямлять затупленные и погнутые мечи, вытаскивать и выпрямлять гвозди, мастерить и чинить инвентарь…

Не все дела в кузнице были тайными, да и занимался тайными делами не один Негера. Он ковал ружейные стволы – вообще же производством оружия занимались в двух других кузнях в глубине Инженерной Деревни.

Лучше покончить с этим поскорей, подумал Карл, спрыгивая с широкой спины Морковки. Не обращая внимания на коновязь перед кузней, он на миг наступил на повод лошади. Стоит Негере услышать, что я поручил работу кому-то другому, и он начинает плакаться – приниженно и подобострастно до омерзения.

Но, черт возьми, почему бы гному просто не послать Карла куда подальше? У'Лен бы давно так и сделала. Хоть бы рявкнул когда-нибудь, что ли, – должен же быть у него какой-то характер…

Двери со стороны долины были закрыты – внутри занимались чем-то секретным. Карл направился к ученику-Инженеру в сторожке у ворот.

Юноша был прекрасно вымуштрован.

– В'ас! – крикнул он, поднимая ружье чуть ли не на уровень Карловой груди. – Стой! Кто идет?

Карл послушно остановился, развел руки в стороны.

– Я Карл Куллинан. Инженер-подмастерье, – с улыбкой добавил он.

Юноша кивнул и улыбнулся:

– Все верно, ты именно Инженер-подмастерье Карл Куллинан. Я узнал тебя. Добро пожаловать в Инженерную Деревню. У меня послание к тебе от Мастера: он просил, чтобы ты, как приедешь, прошел к нему. Он сейчас у себя в пещере.

– Благодарю. – А повеселюсь-ка и я, подумал Карл. – Твое имя и задание, ученик?

– Подмастерье! – Юноша вытянулся по стойке «смирно». – Я младший ученик Бает. Мое задание таково:

я должен оставаться на посту, пока не придет смена;

я должен окликать любого, кто подходит к изгороди или воротам и приказывать ему остановиться;

я не должен позволять кому бы то ни было проходить через ворота или перелезать через забор на территорию Деревни до тех пор, пока тот не остановится на мой оклик и я не удостоверюсь, что он имеет на это право;

если сложившаяся ситуация не укладывается в описанные в моем задании, я должен послать напарника в караульню за старшим учеником.

– А что бы ты сделал, продолжай я после твоего оклика идти?

Юноша посопел.

– Послал бы напарника за старшим учеником, подмастерье. – Он указал подбородком на караульню.

– Зачем, Бает?

Ответа было два; юноша выбрал верный.

– Чтобы унести твой труп, подмастерье, – совершенно серьезно проговорил он.

– Отлично. – К счастью, случаев, при которых кому-то без злого умысла пришло бы в голову лезть через городьбу или ослушаться оклика часового, не возникало – да и с чего бы им было возникать? Большинство жителей Приюта надменная снисходительность Инженеров попросту отталкивала.

Карл перемахнул забор и вошел в кузню.

Негера работал у горна: двое учеников качали мехами воздух а кузнец держал что-то длинными клещами, изредка выхватывая их из огня, чтобы взглянуть на цвет изделия.

Оттуда, где он стоял, Карлу было плохо видно, но, похоже, Негера трудился над очередным мечом. Сделанные в Приюте клинки пользовались славой не только среди воинов долины; медленно, но верно они становились главным предметом торговли. Негера вытянул из Лу и Карла все их скудные знания о японских мечах, соединил их с тем, что знал о стали сам, – и получились клинки, лучше которых не было нигде: легкие и крепкие, они хорошо точились и долго держали заточку.

Когда гном выхватил из огня ало мерцающую полосу, по вернулся, припадая на протез, и брякнул ее на наковальню, Карл понял, что его догадка верна. Негера посыпал заготовку угольной пылью, дважды ударил молотом – наковальня загудела, как колокол.

Гном сунул потускневшую полосу назад в пламя и повернулся ополоснуть лицо.

Он тряхнул головой, смахивая капли, – и тут только заметил Карла.

Ну вот – начинается.

–  Умоляю простить, господин! – Негера припал на колено, протез изогнулся под невероятным углом. – Я не видел тебя.

Карл не стал тратить время и объяснять Негере, что ему не надо всякий раз падать на колени: гном бы этого не услышал, просто не воспринял бы слов Карла. Где-то, когда-то дух Негеры был сломлен. Возродить его оказалось не в Карловых силах. Гном просто не мог взять в толк, что больше не является собственностью. Глубокие шрамы, избороздившие его лицо, спину, руки и грудь, показывали, что ломался он долго и трудно; заменявший правую ногу протез говорил о по крайности одной попытке вырваться на свободу.