Гостиница «Уютный уголок» тоже была не такой, какой ее помнил Уолтер. Возможно, ковры и гобелены потускнели с годами; возможно, еду готовили не с таким тщанием, как было заведено у веселого толстяка Томмало. Еда была обильной и сытной, но мясо – жилистое и пережаренное, жучиный паштет – донельзя сладкий, перепела на вкус такие, словно жарились в прогорклом сале, а не в свежем масле.

Ковер в комнатах протерся до дыр, и мрамор холодил ноги.

Что ж, зато и платить пришлось меньше, чем в прошлый раз. А вода по-прежнему была горячей.

Уолтер, вытираясь, вышел в общую залу. Ахира и Тэннети, лежа на полу, болтали и сооружали Тэннети костюм рабыни. Драная туника привлекала взгляд к ее длинным стройным ногам и отвлекала его от ошейника и браслетов с замком – на вид прочным, освободиться от которого, однако, можно было секунду. Запор замка на шее был на самом деле рукоятью крохотного ножа работы Негеры. Сам замок был его ножнами.

– Где детки?

Ахира мотнул головой в сторону двери.

– Я послал их оглядеться – посмотреть, какие суда в порту и у каких причалов. И выяснить заодно, кто куда идет. Нам нужно что-нибудь быстрое и чтобы бежало хотя бы до Ландеспорта.

– И чтоб было не слишком большим к тому же – если мы захотим его захватить. Разыгрывать героев перед кучей моряков не по мне.

– Точно. Иди поспи – завтра тяжелый день.

Когда этой ночью они занимались любовью, Уолтера наконец поразила мысль – когда-нибудь между ними все кончится. Не этой ночью, нет – но скоро. После Мелавэя – куда они попадут, наняв или угнав корабль, – этому придет конец.

Отношения его и Эйи неестественны. Просто нельзя заниматься сексом без обязательств с тем, кто находится под твоей опекой.

Что-то должно измениться.

Болван. Что-нибудь меняется всегда.

«У меня ностальгия», – решил Уолтер. Даже сейчас, когда в его объятиях лежит Эйя, он скучает по Кире. Чудно. У нее не было ни ума, ни фигуры Эйи – зато она была какая-то… уютная, что ли. Надежная. Да и выглядела старушка вполне ничего. Старушка, ха… А к Уолтеру она относилась странно; видела его каким-то рыцарем в сияющих доспехах, уменьшенной копией Карла Куллинана.

Чудно.

Но больше, чем по ней, он скучал по Джейни. Славная девчушка.

Она напоминала Уолтеру его самого. Они были одного поля ягоды, Уолтер и его старшая дочь. Абсолютно без тормозов, раскрепощенная, но если нужно – само благоразумие. Джейни понимала отца; возможно, поняла бы и это.

Для Джейни и Дории Андреа было бы позором вырасти без отца.

Надо что-то менять, решил он. Не то чтобы Уолтер Словотский в одночасье решил стать верным, но пришло время меняться. Время взрослеть.

– Эйя… – Он провел ладонью по ее гладкому бедру, потом накрыл ею грудь.

– Ш-ш-ш, – отозвалась она. – Я знаю. – В темноте блеснула ее улыбка. – Не считай времени. Я брошу тебя прежде, чем ты бросишь меня.

– Очень смешно.

– Да, не правда ли? – В ее голосе зазвенели отголоски истерического хохота.

– Так отчего же мы плачем?

Она не ответила. Просто прижалась к нему, ткнулась мокрым лицом в грудь – а он обнял ее и спрятал влажные глаза в ее волосах.

Пандатавэйский порт тоже не был ни таким людным, ни таким суетливым, как запомнилось Уолтеру. Когда они впервые входили в эту гавань, им пришлось ждать, пока эльф-лоцман не найдет им места среди многих дюжин судов и суденышек, а силки не подведут «Гордость Ганнеса» к причалу.

Чистая вода гавани сверкала и искрилась; причалы казались не столько изъеденными морем, сколько выжженными солнцем и ветром.

Нынче солнце освещало качающуюся на воде солому и всякую прочую дрянь, причальные сваи поросли мерзким скользким илом и густыми водорослями. За дальним пирсом единственная лоцманская ладья, не торопясь, подводила к причалу шхуну – оба судна вел лоцман, а не рабы-силки.

Гном довольно кивнул:

– Еще один плюс нам.

– Точно.

– Рейд Давена, я полагаю? Или Франдреда?… – спросила Эйя. – Не помню точно. Я их обоих терпеть не могу. – Ее передернуло.

– Давена, насколько я знаю, – отозвался Ахира. – Устраивать драчку под самыми стенами Пандатавэя – это не для Франдреда. Он не настолько умен.

– Пошли, – прошептала Тэннети.

Словотский легонько дернул ремень от цепи на ее шее.

– Сильней, болван! – зашипела на него Тэннети. – Если нас раскроют – мы мертвецы.