Был или не был Ромул убит сенаторами, но они недолго продержались у власти. Они взяли трон под свой контроль и объявили о коллективном правлении. Но горожане сабинянского происхождения шумно запротестовали: они не были у власти со времени смерти соправителя Ромула несколько десятилетий тому назад, и хотели царя-сабинянина.

Рим и его соседи

Сенаторы согласились на такой вариант, если они сами смогут выбрать правителя. Сабинянином, которого они выбрали, оказался Нума Помпилий. Он не являлся выдающимся полководцем, но был мудрым человеком, известным своей справедливостью. «Сначала Рим был основан силой рук, – заключает Ливий, – теперь новый царь приготовился дать общине второе рождение, на этот раз на твердой основе закона и почтения к религии»6 Как и Ромул, Нума Помпилий, скорее всего, является персонажем легендарным, но его правление говорит о переходном периоде: Рим двигался от состояния колонии, созданной войной, к устойчивому и зрелому существованию в качестве независимого города. Под властью Нумы Помпилия врата в храм Януса, бога войны, впервые были закрыты, символизируя, что Рим находится в мире со своим окружением.

Но город продолжал ссориться сам с собой. Дионисий Гали-карнасский (греческий историк, который прибыл в Рим во время правления Цезаря и посвятил двадцать два года написанию истории города) рассказывает нам, что прибывшие из Альбы люди, которые вместе с Ромулом основали колонию, потребовали прав «на… оказание им больших почестей… Новые поселенцы считали, что они не должны… находиться в подчиненном положении. Это особо ощущалось теми, кто принадлежал к народу сабинян».7

Никто из живших в Риме не думал о себе как о римлянине – все они жили за одними стенами, но это было их единственной точкой соприкосновения. Это оставляло «дела государства», по яркому выражению Дионисия, «в бурлящем море беспорядков».

Вдобавок перемирие с окружением было только временным. Следующие два царя после Нумы – латинянин Тул Гастилий и сабинянин Анк Марций, оба назначенные Сенатом, – вели кампании против соседних городов, силой увеличив владения Рима вдвое. Если Рим когда-либо и имел спокойное время, оно было очень коротким – как правило, он являл собой вооруженный лагерь, угрожающий мирному существованию своих соседей.

Однако соседи не были беспомощными. Этрусский город Тарквинии на северном берегу выше по Тибру тоже имел виды на контроль над Римом.

Человек по имени Лукумо был по рождению полукровкой. Его мать была из этрусков, а отец по имени Деметр являлся греком из Коринфа, которого (по Ливию) «политические преследования заставили покинуть свою страну».8 Лукумо столкнулся с презрением окружавших его «чистокровных» этрусков, поэтому они с женой решили уйти в Рим, где национальная принадлежность значила меньше, чем случай: «Всегда найдутся возможности для активного и мужественного человека там, где успех приходит быстро и зависит от способностей», – пишет Ливий. В конце концов, далеко не один сабинянин поднялся над латинянами до положения царя; иностранная кровь не являлась препятствием для умного человека.

Поселившись в Риме, этруск Лукумо энергично принялся за работу. Он разбрасывал вокруг деньги, пока не стал правой рукой самого царя. Анк Марций даже назначил Лукумо охранять царских наследников. Когда царь умер, оба принца были еще слишком молоды: «один был еще ребенком, – записывает Дионис, – а у старшего только начала расти борода».9 Лукумо отослал принцев из города («на охоту», уточняет Ливий) и сразу же начал собирать голоса. Он был объявлен царем огромным большинством и в 616 году взошел на трон Рима. Позднее историки узнали его под именем Луция Тарквиния Приска или Тарквиния Древнего.

После почти сорока лет правления его сменил его зять, Сервий Туллий, которому было предначертано стать царем еще в детском возрасте, когда голова его внезапно полыхнула огнем. Он в то время спал; слуга предложил плеснуть на голову водой, но тут ребенок сам проснулся, и огонь исчез. «С этого времени, – объясняет Ливий, – с ребенком обращались как с принцем крови… он вырос в человека с истинно царской натурой». Тарквиний Древний выдал за него свою дочь и сделал его наследником.

Сервий Туллий, как и его тесть, был этруском. Эти два царя олицетворяли историческую правду: город Рим, то скандальный, то набожный, постоянно находящийся в состоянии войны с соседями, раскинувший свои стены уже и на ближайшие холмы, сам был поглощен более великой, более сильной и более древней культурой северных соседей. Этрусские города тем временем уже распространились до самой Бездонной реки – старое название реки По, текущей за Апеннинами. На северо-западе этрусские города контролировали медные, железные и серебряные копи в так называемых Рудных горах.10 Отсюда металл продавался в греческие колонии вдоль Италийского побережья, и связь с греческими торговыми городами столкнула этрусков с греческой системой письменности. Этруски начали использовать греческий алфавит, чтобы помечать собственные товары, используя свой язык, записанный греческими значками. [186] Несмотря на узнаваемость букв, сам язык до сих пор остается головоломкой: он почти целиком отразился в кратких надписях, которые еще не расшифрованы.11