От взгляда мраморных глаз Диоклетиана ему стало не по себе. Джейсону вспомнилась говорящая статуя бога Терминуса в Новом Риме. Оставалось надеяться, что Диоклетиан не решит вдруг рявкнуть на него или не разразится какой-нибудь песней.

– Здравствуйте!

Джейсон даже не успел сообразить, что голос доносится совсем с другой стороны, а его рука с мечом уже отхватила императору голову. Бюст упал и разбился об пол.

– Не очень красиво, – заметил голос за его спиной.

Джейсон повернулся. Крылатый любитель мороженого стоял, привалившись к ближайшей колонне, и лениво подбрасывал рукой небольшой бронзовый обруч. У его ног находилась плетеная корзинка для пикника, полная фруктов.

– В смысле, – добавил крылатый, – что Диоклетиан тебе сделал?

Вокруг ног Джейсона засвистел ветер. Осколки мрамора собрались в маленький торнадо, взлетели на пьедестал и соединились в целый бюст с зажатой под ним запиской.

– Э-э… – Джейсон опустил меч. – Это была случайность. Ты напугал меня.

Крылатый парень хихикнул.

– Джейсон Грейс, Западный Ветер называют по-разному… теплым, мягким, дарующим жизнь и дьявольски прекрасным. Но меня еще никогда не называли пугающим. Столь примитивное поведение достойно разве что моего грубого брата с севера.

Нико подался назад.

– Западный Ветер? То есть ты…

– Фавоний! – сообразил Джейсон. – Олицетворение Западного Ветра!

Фавоний улыбнулся и поклонился, явно польщенный, что его узнали.

– Если хотите, можете звать меня моим римским именем, если же вы греки, то можно и Зефиром. Я на этот счет не заморачиваюсь.

Нико явно был удивлен услышанным.

– Почему твои греческая и римская ипостаси не борются друг с другом, как у остальных богов?

– О, ну да, у меня случаются головные боли, – пожал Фавоний плечами. – Иногда по утрам я просыпаюсь в греческом хитоне, хотя уверен, что заснул в пижаме «SPQR». Но по большей части я далек от этой войны. Я скромный бог, да вы, наверное, знаете, – свет софитов меня особо не касался. Поэтому вся эта борьба с самим собой несильно на меня влияет.

– Ясно… – Джейсон пока не понял, стоило ли убирать меч в ножны. – Так что ты тут делаешь?

– Много чего! – ответил Фавоний. – Во-первых, таскаю свою корзину фруктов. Я всегда ношу с собой корзину фруктов. Хотите персик?

– Нет, спасибо.

– Так, что еще… Чуть ранее я ел мороженое. Сейчас подбрасываю это кольцо для койтса…

Фавоний закрутил свой бронзовый обруч на указательном пальце.

Джейсон не знал, что такое «койтс», но постарался не отвлекаться.

– Я имел в виду, почему ты показался нам? Зачем привел в этот подвал?

– А! – закивал Фавоний. – Саркофаг Диоклетиана! Точно. Здесь было его последнее пристанище. Но христиане вывезли его из мавзолея. Затем какие-то варвары уничтожили гроб… В общем, я всего лишь хотел показать вам, – он с сожалением развел руками, – что того, что вы ищете, здесь нет. Мой хозяин это забрал.

– Твой хозяин? – В памяти Джейсона возник летающий дворец над Пайкс-Пик в Колорадо, где он посетил (и едва выжил) студию одного сумасшедшего любителя погоды, провозгласившего самого себя богом всех ветров. – Пожалуйста, скажи, что твоего хозяина зовут не Эол.

– Этот тупица? – фыркнул Фавоний. – Разумеется, нет!

– Он говорит об Эросе. – В голосе Нико проскользнуло раздражение. – Купидон, если перейти на латынь.

Фавоний улыбнулся.

– Правильно, Нико ди Анджело. Кстати, рад встрече. Давненько мы не виделись.

Нико нахмурил брови.

– Я никогда тебя раньше не встречал.

– Ты никогда меня раньше не видел, – поправил его бог. – Но я наблюдал за тобой. Когда ты приезжал сюда маленьким мальчиком и еще много раз после. Я знал, рано или поздно ты обязательно вернешься ради встречи с моим хозяином.

Нико побледнел еще сильнее, чем обычно. Глаза забегали по подвалу, будто юноша вдруг почувствовал себя в западне.

– Нико? – позвал Джейсон. – О чем он?

– Я не знаю. Совершенно.

– Совершенно? – воскликнул Фавоний. – Человек, что дорог тебе больше всего на свете… упал в Тартар, а ты продолжаешь отворачиваться от истины?

Джейсон вдруг ощутил себя подслушивающим под чужой дверью.

«Человек, что дорог тебе больше всего на свете».

Ему тут же вспомнились слова Пайпер о симпатии Нико к Аннабет. Но, похоже, речь шла о куда более глубоких чувствах, чем просто симпатия.

– Мы пришли сюда за скипетром Диоклетиана, – заявил Нико, явно желая сменить тему. – Где он?

– Ах… – Фавоний с грустью покивал. – Считаешь, встретиться с призраком Диоклетиана куда проще? Боюсь, нет, Нико. Ваши поиски окажутся намного тяжелее. Ты в курсе, что задолго до того, как построили этот дворец, здесь был вход во владения моего хозяина? Многие тысячелетия я жил здесь, приводя тех, кто искал любовь, за благословением Купидона.

Джейсону не понравились слова ветра о «тяжелых поисках». Он не доверял этому странному богу с обручем, крыльями и корзиной фруктов. Но в памяти всплыла давняя история, услышанная когда-то в Лагере Юпитера.