Маргарита приготовилась защищаться. Она посмотрела на Федорова в упор и твердо проговорила:

— Ты обещал, что у нас будут дети.

— Ну… да, конечно, у нас будет уйма детей… но только тогда, когда мы окажемся на планете…

— А если мы никогда не найдем эту планету? Что тогда? Вы можете продлить жизнь биосистемы, как собирались?

— Мы пока бросили эту работу ради конструирования аппаратуры. А на это могут уйти годы.

— Ну, значит, несколько малышей погоды не изменят… пока этот корабль… пока этот проклятущий корабль… но зато нам будет…

Федоров приблизился к подруге. Она, широко раскрыв глаза, рванулась в сторону, суетливо хватаясь за скобы.

— Нет! — крикнула Хименес. — Нет! Я знаю, чего ты хочешь! Ты не отнимешь у меня ребенка! Он и твой тоже! Если вы… если ты убьешь мое дитя, я убью тебя! И всех убью!

— Тихо! — проревел Федоров. Маргарита вцепилась в скобу. Плечи ее сотрясались от рыданий, зубы дробно стучали. — Сам я пальцем не пошевелю, обещаю, — сказал Федоров. — Мы пойдем к констеблю. Побудь здесь. Приди в себя. Продумай аргументы. Я схожу за одеждой.

Он ушел и вскоре вернулся за Маргаритой. По пути в каюту он задержался в кабинке интеркома и попросил Реймонта зайти к нему. Всю дорогу до каюты они с Маргаритой друг другу не сказали ни слова.

Только тогда, когда они вошли в каюту и Федоров закрыл дверь, Маргарита всплеснула руками и умоляюще проговорила:

— Борис, это твое дитя, ты не сможешь… И скоро Пасха…

Федоров обнял ее.

— Держись спокойно, — попросил он подругу. — На-ка выпей немножко, — он подал Маргарите бутылку, где оставалось немного текилы. — Только немножко. Ты должна быть в форме, ясно?

Прозвенел звонок. Федоров впустил Реймонта и закрыл дверь.

— Хлебнуть хочешь, Чарльз? — спросил констебля инженер.

Глянув на Реймонта, Федоров поймал себя на том, что смотрит на средневекового рыцаря, который опустил на лицо забрало перед боем.

— Для начала лучше обсудим вашу проблему, — холодно проговорил констебль.

— Маргарита беременна, — сообщил ему Федоров.

Реймонт молчал и тихо покачивался в воздухе, держась за скобу.

— Пожалуйста! — пробормотала Хименес.

Реймонт знаком велел ей молчать.

— Как это случилось? — спросил он так тихо, что голос его прошелестел, словно струя воздуха, бившая из вентилятора.

Маргарита попыталась объяснить, но у нее ничего не вышло. Федоров путанно и невнятно пробовал ей помочь.

— Ясно, — кивнул Реймонт. — Еще месяцев семь. Но почему вы обратились ко мне? Вам нужно было идти к старшему помощнику. В таких случаях больше некому разбираться, кроме нее. Что я могу? Только арестовать вас за грубейшее нарушение устава, и все.

— Ты… Я думал, мы с тобой друзья, Чарльз, — с упреком проговорил Федоров.

— Я служу всему кораблю, — равнодушно, не меняя тона, откликнулся Реймонт. — Я не могу прощать действий, из-за которых может пострадать безопасность остальных.

— Один крошечный младенец угрожает безопасности? — вскрикнула Хименес.

— А сколько еще их появится, если и другие захотят?

— Что же — ждать вечно?

— Разумнее было бы подождать, пока наша судьба не определится. Ребенку, рожденному в таких условиях, суждена недолгая жизнь и страшная смерть.

Хименес сцепила руки на животе.

— Вы не убьете его! Не убьете!

— Спокойно, — процедил сквозь зубы Реймонт. Хименес сверкала глазами, но умолкла. — Ты что думаешь, Борис?

Инженер медленно проплыл по каюте и встал за спиной подруги. Обняв ее, он сказал:

— Аборт — это убийство. Наверное, такого не должно было случиться, мы виноваты, но я ни за что не поверю, что мои товарищи по экипажу — убийцы. Я умру, прежде чем позволю такому произойти.

— Без тебя нам будет паршиво.

— Вот именно.

— Что ж… — пробормотал Реймонт и отвел глаза. — Вы так до сих пор и не сказали, чего вы от меня ждете. Что я могу сделать?

— Я знаю, что ты можешь сделать, — решительно проговорил Федоров. — Ингрид захочет спасти ребенка. Но она не сумеет этого сделать, если ты ее не поддержишь.

— Гм. Гм. Так… — пробурчал Реймонт и задумчиво забарабанил кончиками пальцев по переборке. — В конце концов, это не самое худшее, что может с нами случиться… — проговорил он наконец. — Если удастся посчитать происшедшее как оплошность, недосмотр, а не как намеренное деяние… В конце концов, так оно и было, в каком-то смысле. Маргарита действовала неосознанно… да и кто из нас сейчас до конца осознает, что делает?.. Гм… Допустим, мы объявим о некотором послаблении в правилах распорядка. Разрешим родить какое-то число детей… Рассчитаем на компьютере, сколько именно мы можем себе позволить, исходя из состояния экосистемы, и пусть тогда женщины, которым так уж безумно хочется родить, рожают… Сомневаюсь, чтобы таких было много сейчас, при нынешних-то условиях. И на рыцарство надеяться не приходится. И все-таки… Появятся детишки, за ними надо будет следить, заботиться… может быть, из-за этого даже напряженность поубавится…