Брат Керрис учился в колледже, и однажды (это было пару лет назад) к нему приехал друг – погостить на весенних каникулах. Его звали Сет, ему было восемнадцать, и я решила, что влюбилась. На самом деле, думаю, мне просто нравилось, что у меня появился парень. Он учился в Техасском университете, как минимум в четырех часах езды на машине от нашего дома.

Мы встречались примерно полгода: часто разговаривали по телефону, общались в чате. Мне уже исполнилось семнадцать, мы много обсуждали это, вот я и решила, что пора. Меня отпустили гулять до полуночи, он снял номер в гостинице, а маме мы сказали, что поедем в кино.

Когда мы добрались до гостиницы, у меня тряслись руки. Я передумала, но боялась сказать ему, ведь он так старался, чтобы у нас все получилось, даже привез из дома постельное белье, чтобы обстановка была уютнее. Некоторое время мы лежали на кровати и целовались, а потом он снял с меня рубашку и уже взялся за джинсы, как я вдруг разревелась. Он тут же остановился и даже не пытался уломать меня. Он даже не обиделся на меня за то, что я передумала, – просто поцеловал и сказал, что все в порядке. Мы взяли в прокате какой-то фильм и смотрели его, лежа на кровати.

Через семь часов рассвело, и мы в панике проснулись. Никто не знал, где мы находимся, телефоны были отключены всю ночь. Мои родители наверняка уже сходили с ума от беспокойства. Он побоялся встречаться с ними, довез меня до дома и сразу же уехал. Помню, как я отчаянно мечтала оказаться в каком-нибудь другом месте. Мне наверняка предстоял серьезный разговор, придется объяснить, где я пропадала. А я терпеть не могла скандалы…

Стоя у джипа, я разглядываю уставленный гномами дворик дома, который на самом деле не стал нам домом. Меня охватывает знакомое чувство беспокойства, под ложечкой предательски сосет. Мама наверняка захочет обо всем поговорить: о раке, о Келе… Она захочет поговорить напрямую, а мне хочется разве что забиться в угол.

Я медленно подхожу к двери, нажимаю на ручку и мечтаю, чтобы кто-нибудь держал ее изнутри, не давая мне войти. Однако дверь открывается, и я вижу маму, Кела и Колдера, расположившихся за барной стойкой.

Они вырезают тыквы – отлично, значит, разговор откладывается.

– Привет! – говорю я, не обращаясь ни к кому конкретно.

Мама даже не смотрит в мою сторону.

– Привет, Лейкен! Гляди, какая у меня тыква! – радостно кричит Кел и поворачивает тыкву ко мне «лицом» – глаза и рот вырезаны крест-накрест, а сбоку на скотч прилеплен пакет с конфетами. – Он кислый, потому что переел кислых леденцов, – объясняет мне брат.

– Что ж, очень креативно, – хвалю я.

– А смотри, какая у меня! – вмешивается Колдер и поворачивает ко мне свою тыкву, но у той вместо лица лишь множество больших дырок.

– Ой… а это как понимать? – спрашиваю я.

– Это Бог!

– Бог?! – растерянно переспрашиваю я.

– Ну да, Бог! – смеется Колдер, смотрит на Кела, и они хором говорят:

– Потому что Бог не просто всех прощает – у Него голова дырявая, и Он все забывает!

– Да, ребята, вы друг друга стоите! – смеюсь я и в этот момент ловлю на себе мамин взгляд: она пытается понять, в каком я настроении. – Привет! – говорю я, обращаясь непосредственно к ней.

– Привет! – улыбается она.

– Слушай, а что, если сегодня мы будем просто вырезать тыквы? Просто вырезать тыквы, и больше ничего? – повторяю я, надеясь, что она поймет, на что я намекаю.

– Конечно, – с улыбкой отвечает она, разглядывая стоящую перед ней тыкву. – Но мы не сможем вырезать тыквы каждый вечер, Лейк. Рано или поздно нам придется перестать вырезать тыквы.

Я беру с пола свободную тыкву, ставлю ее на стойку и усаживаюсь поудобнее, но тут кто-то стучится в дверь.

– Я открою! – кричит Колдер, спрыгивая со стула.

Мы с мамой оборачиваемся – в дверях стоит Уилл.

– Привет, малыш! Ты теперь уже и дверь тут гостям открываешь? – спрашивает он у Колдера.

– Мы вырезаем тыквы для Хеллоуина, – радостно сообщает Колдер, хватает его за руку и тянет через гостиную на кухню. – Смотри, Джулия и для тебя тоже купила!

– Да нет, я как-нибудь в другой раз. Вообще-то, я за тобой пришел. Надо дать людям отдохнуть…

– Садись, Уилл, – говорит вдруг моя мама, отодвигая свободный стул. – Сегодня мы просто вырезаем тыквы. Просто вырезаем тыквы, и все. Ничего больше.

Колдер уже достал тыкву и поставил ее на стол перед предназначенным Уиллу стулом.

– Ладно… Тыквы так тыквы, – соглашается Уилл.

Колдер протягивает ему ножик, мы впятером сидим за стойкой и просто вырезаем тыквы. И все.

Кел заставляет нас немного понервничать, спросив, почему я так поздно вернулась из школы. Мама внимательно смотрит на меня, ожидая ответа, а Уилл просто вырезает тыкву, не поднимая глаз.

– Нас с Эдди оставили после уроков.

– Оставили после уроков?! Но за что? – спрашивает мама.