Дао рождает их, дэ их вскармливает, природное предназначение придает им форму, природные условия приводят их в завершенный вид. По этой причине и нет среди всех этих вещей такой, что не почитала бы дао, не возвеличивала бы дэ. Ведь только они не подвержены никаким повелениям, но неизменно остаются подобными самим себе. Так что сказано: «дао рождает, дэ вскармливает, выращивает, воспитывает, сохраняет, излечивает, питает, оберегает». И при этом рождает, но не обладает, наделяет, но не ждет благодарности, взращивает, но не употребляет себе на пользу. Это-то и называется таинственной дэ.

У Поднебесной есть начало. Его можно назвать матерью Поднебесной. Тот, кто постиг мать, тем более узнает ее чад. Кто узнает ее чад, тем более будет склонен хранить их мать. Откажется от своего «Я» и тем избежит гибели. Прекратит связи с внешним, затворит свои врата и до конца останется безучастным. Ибо тот, кто поддерживает связь с внешним, вечно суетится и до конца не обретает покоя. Видение малого — привилегия только ясного ума; умение оставаться гибким доступно лишь подлинной силе. Тот, кто умеет просветиться изнутри, непременно придет и к подлинной ясности ума. Он уже не будет зависеть от своего несчастного «Я». Такой и зовется: «овладевший неизменным».

Если, положим, у меня было бы подлинное знание: пустился бы по великому пути, всеми деяниями своими внушал бы трепет… Но великий путь очень незаметен, поэтому народ и предпочитает проторенные дороги. Чем пышнее дворец, тем запущеннее поля и пустее амбары. Когда носят разукрашенные одежды, на поясах — острые мечи, когда брезгуют обычными едой и питьем, а деньгами считают лишь огромные суммы, — это уже грабеж и бесстыдство. А никакой не путь.

То, что хорошо установлено, не свалят; то, что хорошо внушено, не забудут: и сыновья и внуки будут возносить жертвы и молитвы беспрестанно. Кто исправил себя, у того, значит, есть воля; кто исправил семью, у того, значит, хватает воли на семью; кто навел порядок в волости, у того — силы как раз на волость; кто управился с царством — у того сил еще больше. Кто навел порядок в Поднебесной — обладает силой уникальной. Так и идет: у кого сил лишь на себя, занимается собой; у кого есть силы еще и на семью — семьей; у кого на волость — волостью; у кого на царство — царством; у кого — на Поднебесную— правит Поднебесной. А то как бы мы узнали, что в Поднебесной все как надо? Вот из этих вот рассуждений.

Того, в ком высшая дэ, я уподобил бы новорожденному: осы и ядовитые змеи его не жалят, дикие звери — не кусают, хищные птицы — не когтят. Кости у него мягкие, члены гибкие, но хватка крепкая. Не зная союза полов, он готов к нему: в нем огромная энергия. Кричит целый день и не охрипнет. Он предельно гармоничен. Понимание необходимости единения неизменно; понимание неизменности этого говорит о ясности ума. Продолжение жизни всегда благой знак. Ум, управляющий энергией, дает могущество. Вещи, достигая расцвета сил, клонятся к старости. Все это следует назвать отходом от пути. Отход от пути ведет к ранней кончине.

Постигший не рассуждает; рассуждающий — не постиг. Кто не дает воли своей печали, отгораживается от мира, умеряет свой блеск, уподобляется простой пыли, затупляет свою остроту, выпутывается из своих дум — о том правильно говорится: «достиг таинственного единения». Такого невозможно по произволу приблизить, но нельзя по произволу и отдалить; нельзя одарить, но нельзя и обездолить; невозможно возвысить, но нельзя и унизить. Поэтому такой — драгоценность для Поднебесной.

Страной управляют с помощью праведности, пользуясь войском лишь в крайнем случае, поскольку Поднебесную приобретают, не занимаясь другими делами. Откуда мне это известно? Когда в Поднебесной много запретов и ограничений, народ становится все беднее и все больше тянется к оружию. В стране тогда наступает неразбериха, люди становятся все более изощренными. Их изобретательности нет предела, поэтому законы все множатся, а злодеев не становится меньше. Поэтому мудрецы и говорят: «Пребывай в недеянии, и народ сам собой исправится; оставайся в спокойствии, и народ сам придет к верному; не вникай в частности, и народ сам начнет богатеть; не давай воли страстям, и народ сам вернется к безыскусности».

У того, чье правление как бы небрежно, народ благоденствует. У того, чье правление строго, народ в сплошных недоимках. От этого зависят счастье и несчастье. То, чем определяется счастье и несчастье, — знание предела. Там, где отсутствует праведность, ее проявление воспринимается как диковина. Доброта там хуже убийства. Таково заблуждение людей! Если такое длится, это уже становится привычкой. Посему мудрец прям и неподатлив; скромен и серьезен; справедлив и беспристрастен; ясен, но не блестящ.