Так вот каково его мнение о кровати, которую я сразу невзлюбила! — подумала Оливия, однако, задетая неуместной иронией мужа, возразила:

— Кровать выбирала женщина-дизайнер, специалист по интерьеру. Она сказала, что столь большая комната нуждается в очень широкой кровати, это вопрос пропорции. Я тут ни при чем.

— Тогда почему ты не избавилась от этой кровати? — спросил Харви с явным недоверием.

— В то время я не нашла лучшей.

— Оливия, у нас с тобой было почти семь лет, чтобы разобраться с проклятой кроватью! Да между нами можно положить слона, и он даже не коснулся бы никого из нас! Только не говорил, что ты никогда этого не замечала.

— Мне наша кровать нравится не больше, чем тебе, — огрызнулась Оливия, уязвленная его сарказмом.

Они уже подошли к двери спальни. Харви взялся было за ручку двери, как вдруг повернулся к Оливии и посмотрел ей прямо в глаза.

— Ты полагаешь, что ложь поможет тебе в конце концов одержать верх?

— Я не лгу! — запротестовала она.

Холодный взгляд голубых глаз ни на секунду не оторвался от ее лица, пока Харви выстраивал неумолимую логическую цепочку:

— За семь лет, Оливия, ты могла в любой момент избавиться от ненавистной кровати. Ты сменила почти всю мебель, которая тебе разонравилась. Всеми деньгами, которые идут на содержание дома и участка, распоряжаешься только ты, я в это совершенно не вмешиваюсь. — Он ехидно поднял бровь и нанес завершающий удар: — Если тебе не нравилась эта кровать, почему ты не удосужилась приобрести новую?

Оливию передернуло от его тона, но она вынуждена была признать, что Харви прав.

— Не знаю…

Харви открыл дверь спальни и чуть ли не втолкнул Оливию в комнату. Увидев эту широченную кровать, она внезапно поняла, почему не захотела расстаться с ней.

Кровать поменьше никогда не смотрелась бы так хорошо, как эта. Поставь она другую, сразу начались бы расспросы, почему предпочтение отдано менее впечатляющему ложу. Но даже если никто и не удосужился бы задать нескромный вопрос, все равно стало бы совершенно ясно, что это шаг к созданию более интимной обстановки, а как сообразуется подобный факт с правилами поведения настоящей леди, Оливия просто не знала.

Она мысленно перечислила все причины, определявшие ее отношение к проблемам секса, сексуальности и брачного ложа. Воспитание матери, монастырская школа, безмятежная жизнь единственного в семье ребенка, которому нечасто разрешалось бывать вне стен дома и общаться со сверстниками, полное невежество, как и у любой девственницы, относительно половой жизни… Ничего удивительного, что Оливия просто не имела представления, как следует вести себя в браке.

Дверь захлопнулась, отрезав Оливию и Харви от внешнего мира.

— Ты мог бы сказать мне, что недоволен кроватью, Харви! — взорвалась Оливия, поворачиваясь к нему. — Почему ты этого не сделал?!

Вполне уместный вопрос. Тем более что Харви значительно старше и опытнее ее.

— Видишь ли, я отношусь к тем, кто извлекает уроки из своих ошибок, — спокойно ответил он.

— Каких ошибок? — в замешательстве спросила Оливия.

Он с насмешливой галантностью поклонился ей.

— К примеру, вторжение на территорию своей жены.

Оливия в недоумении смотрела на него: у нее никогда не было собственной территории, тем более такой, на которой Харви не был бы желанным гостем.

Видя, что она не понимает, о чем идет речь, Харви попытался объяснить:

— Я хорошо знаю про все грехи, которые приписываются мужьям: попытки получить от жены больше, чем та хочет дать, нарушение ее прав как личности, вмешательство в принимаемые ею решения… И не приведи Господь захотеть что-нибудь узнать о ее планах.

Оливию поразила горечь, звучавшая в его словах.

А Харви, возмущенно фыркнув, продолжал:

— А что уж говорить об обещаниях, данных жене! Женщина, видите ли, имеет право менять свои решения, но вот мужчина…

— Я никогда не обвиняла тебя ни в чем в подобном! — взволнованно прервала его Оливия. — И не жаловалась, что…

Харви засмеялся, но в глазах его застыла печаль.

— А я и не давал тебе повода. Я совсем не хочу, чтобы мой второй брак постигла печальная участь первого.

Какие же бури терзают его душу, если Харви обратился вдруг к своему прошлому, наглухо забытому, похороненному, не имеющему отношения ко мне, подумала Оливия. Харви никогда не упоминал о своей бывшей жене и ничего не рассказал о ней даже тогда, когда они увидели ее в какой-то телевизионной передаче.