Магомай подошел, спросил:

– Меня дожидаешься, служивый?

Мужичок поднял голову.

– Ежели вы Виктор Федорович, то вас. По телефону сказано было, Виктор Федорыч подъедет.

Точно, спившийся русачок, страдающий с похмелья. Им теперь нет числа на просторах обеспамятевшей отчизны. И у каждого за душой маленькая мечта о том, что в один прекрасный день с неба свалится большая халява. Вишь, и этот раззявил пасть на крупную добычу, аж на пять кусков.

Филимон Сергеевич знал, что в своем сером плаще, в очках и в черной шляпе он производит благоприятное, неопасное впечатление. Когда утром, собравшись, глянул в зеркало, решил: чистый бухгалтер, – и тут же почувствовал себя именно бухгалтером небогатой фирмы.

– Давай, что ли, Петя, отойдем куда-нибудь… Не здесь же толковать.

– Куда еще?

– Да вон хотя бы в лесок, – махнул рукой Магомай. Таксист не вылез из машины и, похоже, сразу прикорнул.

– А бабки с вами? – недоверчиво поинтересовался сторож.

– И бабки, и гостинец для тебя, милый, – улыбаясь, Филимон Сергеевич показал из сумки горлышко бутылки. Бомж оживился, привстал.

– А-а, тогда конечно, давай отойдем.

Отшагали метров сто до ближайшей опушки. Земля чавкала под подошвами, набрякла осенней влагой, хотя дождей не было в последние дни. Устроились на поваленном дереве, при этом Филимон Сергеевич, как положено бухгалтеру, подстелил газетку. От ворот их здесь уже не разглядеть.

– Слушаю тебя, Петр, не знаю, как по батюшке величать… Выкладывай свои сведения. Почему думаешь, что это тот человечек, какого ищем?

– Слышь, Виктор Федорыч, может, дашь сперва глотку промочить?

Магомай передал ему бутылку «Кристалла». Мужик прильнул к горлышку и пил долго, но выпил немного. Больше кашлял, перхал, трясся весь, как деревце под ураганом. Но подлечился кое-как. Спросил окрепшим голосом:

– Сам не примешь?

– Нельзя. Язва.

– Ага, понимаю… Куревом не богат?

Магомай отдал пачку «Явы». Он все предусмотрел. Вплоть до марки сигарет. Если бы угостил мужичка чем-нибудь подороже, покачественней, тот вполне мог насторожиться.

– Полегчало, Петь?

– Не то слово.

– Так давай, колись.

– Виктор Федорыч, не обидишься, хотелось бы на денежки поглядеть.

– Зачем обижаться, вот, гляди, – из той же сумки Филимон Сергеевич извлек пачку долларов, перехваченную резинкой, показал, но в руки не дал. – После пересчитаешь, сперва товар.

– Еще можно глоточек?

– Пей, вся твоя… Почему уверен, что это тот человек, кого ищут?

Бомж хитро прищурился.

– Ах, Виктор Федорыч, потому уверен, что точно знаю. Мы же не безголовые. Наблюдаем, прикидываем. Строился действительно не сам, под какого-то родича ладил. У того фамилия смешная – Башибузуков. Но иногда появлялся с контролем. Поселок молодой, тут все недавно обжились… Мы люди пропащие, из жизни выкинутые, на нас никто внимания не обращает, как на мошкару, однако все примечаем. Кто, где, по какой таксе… Он это, Атаев Русик. Рабов с пяток держит постоянных, из нашего брата, из россиян. Все как положено. Оккупация.

Под разговор Петр осушил уже с половину бутылки, совсем взбодрился. Похмельный говорун налетел.

– С неделю как прибыл среди ночи – и закрылся наглухо. Днем вообще не выходит, по темноте только гуляет. И не едет к нему никто. Мы с Сухоротым сразу смекнули – в ухороне он. Для здешних мест обычное дело. Тут многие по надобности отсиживаются. Природа, все на виду, каждый новый человек приметен. Менты не суются. Чего еще надо, чтобы нервы подлечить. Не сомневайся, Виктор Федорович, он это. Да у меня доказательство есть. Мы с Сухоротым, когда услыхали про награду, фотку сделали из кустов. Не очень хорошо получилось, но различить можно.

– Дай, – потребовал Филимон Сергеевич.

– С превеликим удовольствием.

Со смазанной фотографии, стоя как-то боком, выглядывал грузный мужчина, смахивающий на ворона. Живого Атаева Филимон Сергеевич никогда не видел, но с той фотографией, какую получил в «Золотом квадрате», сходство имелось. Бросил фотку в сумку.

– Вроде похож… Значит, какой его дом, покажи отсюда.

– Вона, третий от краю, с башенкой… Видишь?

– А сколько всего домов?

– Полтора десятка.

– Народу много бывает?

– К вечеру обыкновенно съезжаются. Девок привозят. В баньках парятся. Но аккуратно. Друг с дружкой компании не водят. Замкнутый народец. Собственной тени остерегаются.

– Сядь, не маячь… Сколько у него людей? Охрана какая?

– Дак сказал же, пятеро рабов… Так это вроде не люди. Так уж, ползают по двору туда-сюда. Повар Федотыч. Серьезный мужчина. В ресторане «Прага» работал. Но он уж в возрасте, далеко за семьдесят. Еще баба какая-то черная, домоправительница. Вроде с гор привез. Ее толком никто не видел, башка платком замотана. По нашему не смыслит ни бельмеса. Я однажды…