— У меня нет права на ошибку, — сказал Бельзен, как всегда дергаясь. — Первая попытка будет одновременно и решающей, поскольку другого шанса у меня уже не будет. Над этими проклятыми расчетами пришлось здорово-таки попотеть, но, похоже, я все же нашел то, что нужно.

— Послушайте, Бельзен, — прервал я его, слегка раздраженно. — Я не знаю, над каким новым изобретением вы сушите себе голову, но я пришел к вам по срочному делу, делу первоочередного значения.

— Нет, нет, с вашим делом потом, — ответил он. — Сейчас мне нужно покончить с перфолентой. Математические расчеты у меня уже готовы…

— Но мое дело касается жуков!

И тут он взорвался:

— А мое тоже, ясно вам, болван?! Над чем же я, по-вашему, работал? Вы же знаете, что я не хочу допустить их сюда, не хочу отдать им моих роботов.

— Но послушайте, Бельзен…

— Видите эту машину? — спросил он, указывая на какую-то машину, несколько меньших размеров, чем другие. — Вот ее мы и используем. Она питается от батарей. Попробуйте, сможете ли вы донести ее до двери.

Он отвернулся, подбежал к машине, стоящей в углу, сел перед ней и начал медленно и осторожно нажимать на клавиши. Машина забормотала, замигала лампочками.

Я понял, что продолжать разговор просто бессмысленно: придется подождать, пока он сделает то, что задумал. Ну, и не исключено, конечно, возможность, что он нашел все-таки какой-то способ защитить свои машины или остановить наступление жуков.

Я попробовал поднять машину, на которую показал мне Бельзен. Она была тяжелее, чем это казалось на первый взгляд. Я насилу оторвал ее от земли и переставил на несколько дюймов. Потом повторил эту операцию еще и еще раз…

И вдруг, когда я в который уже раз дернул за ручку, мне стало ясно, что именно Бельзен собирается делать. Удивительно даже, что я не додумался до этого сам, что такое решение не пришло на ум Добби вместо идеи об атомной бомбе. А, впрочем, объективно говоря, найти такой ход мог только Бельзен с его специфическим складом мышления и привычками…

Идея Бельзена была стара, как мир, и до смешного просто — и все же она должна была принести успех.

Бельзен кончил печатать, вынул из цилиндра аппарата катушку с перфолентой, подбежал ко мне и стал на колени перед машиной, которую я уже подтащил почти до самой двери.

— Я не знаю, из каких именно кристаллов состоят эти жуки, — сказал он. — Не знаю, какого типа, какого строения эти кристаллы. Поэтому мне пришлось закодировать последовательный ряд ультразвуковых частот. Получилось что-то вроде пулеметной ленты. Надеюсь, что одна из этих частот синхронизируется со структурой их кристаллов.

Он сдвинул какую-то крышку в машине и начал вставлять перфоленту.

— Как было в случае со скрипкой, которая своим звучанием разбила хрустальный бокал, — сказал я.

Он нервно улыбнулся мне.

— Вот именно. Это классический пример. Вижу, вы слышали о нем.

— Кто же о нем не слышал, — ответил я.

— А теперь послушайте меня внимательно, — сказал Бельзен. — Единственное, что вам нужно будет сделать — это нажать на включатель — и лента начнет крутиться. Этой ручкой регулируется интенсивность — она установлена на максимум. Мы откроем дверь, подхватим машину — вы с той стороны, а я с этой — и постараемся пробежать с ней как можно дальше, потому что чем ближе мы будем к жукам, тем лучше.

Но не нужно подбегать к ним слишком близко, — предостерег я его. — Они только что убили собаку. Прошили ее насквозь и полетели дальше. Это прямо-таки живые пули.

— Я подозревал, что так оно и есть, — и он, рванув дверь, крикнул: — Пошли!

Машина была очень тяжелой, но мы подхватили ее и выскочили на дорожку, ведущую от дома на улицу. Ноги наши подгибались, но сила инерции сделала свое: мы смогли дотащить аппарат до тротуара и только там опустили на землю.

Я взглянул на свой дом. Воздушный заслон, как и раньше, кружил над ним, поблескивая золотом в лучах заходящего солнца.

— Может, поднесем ее еще немного поближе, — отдышавшись сказал Бельзен.

Я хотел наклониться, чтобы снова подхватить машину, и в это мгновение увидел, что воздушный патруль перегруппируется.

— Берегитесь! — крикнул я.

Жуки мчались к нам.

— Да включайте же ее! Включайте! — уже не кричал, а вопил я не своим голосом.

Но Бельзен стоял, уставившись на жуков, оцепеневший, немой, неподвижный.

Я кинулся к машине, нашел включатель, нажал на него, а потом бросился на землю, припал к ней, съежился, желая только одного — сделаться маленьким, незаметным…

Машина не издавала ни звука, я знал, что она и не должна издавать их, и все же мой мозг сверлил вопрос: почему я ее не слышу? А что, если порвалась перфолента, а что, если что-то испортилось?..

Краем глаза я видел, как жуки стрелой летят на нас; на миг мне показалось, что они замерли, зависли в воздухе, словно что-то остановило их, но я сразу же понял, что ошибаюсь, что это мне кажется от страха. Я был здорово напуган, но все же не так, как Бельзен. Он все еще стоял столбом, словно прирос к месту, и смотрел на приближающуюся смерть с выражением безграничного изумления на лице.