— И это всё — за сколько?

— Пять с половиной. Империалами.

— Сорок должно быть, — фыркнул Блэкбэд. — Как минимум.

— Да, сорок — это лучше, чем пять, — охотно согласился Агиляр. — Я просидел в ретроскопе четверо суток — в общей сложности. Дольше, чем шла эта долбаная битва. Я молчу, сколько это было по времени ретроскопа. После того, как вырежешь весь мусор…

— Вот видишь. А работай ты с Синдикатом — отдал бы только двадцать процентов. Тридцать две тысячи твои. Нормальный работяга без категории получает столько за год. Сотрудник третьего класса — за полгода. И половина суммы, которую ты выплатишь, всё равно уйдёт на твою же поддержку. Охрана. Помощь в поиске покупателей и сопровождение сделок. Проверки по «Кроносу» — самое главное. Ты не думаешь ведь, что первым попал под Геттисберг? Правильно делаешь. А клиент может оказаться недоволен, если твой материал совпадёт с уже опубликованными официальными хрониками Академии Времени процентов на восемьдесят.

— Ладно, я ваш. А кому Синдикат принадлежит? — вдруг спохватился Агиляр. — Или это секрет?

— Никаких секретов между своими. Мне он принадлежит. И не думай, что я излишне откровенен. Я тебя хорошо проверил — лично. Наберёшь ты денег на свою операцию… если через полгода она ещё будет тебе нужна.

— Откуда ты знаешь? — поразился Агиляр. — Сенситив?.. Прощупал? Но ведь у меня экран.

— Плевать мне на твой экран, — снисходительно сказал Блэк.

Агиляр невольно поёжился. Слухи об этом высоком худом негре в круглой шапочке и цветастом халате ходили всякие, и каждый новый был невероятнее предыдущего. Одно несомненно — про операцию по смене пола Агиляр никому не говорил, и меньше всего думал о ней в этот момент. Так что и прощупать его мысли Блэкбэд не мог. Правильно о нём болтают — дьявол. И душа у него такая же чёрная, как и кожа. И ещё халат этот! Кто, кроме него, отважится появиться на улице в таком наряде? А тапочки его дурацкие?.. Слов нет, объединённые кварталы — это такая дыра, где можно встретить любых идиотов, но даже здесь никто так не одевался. Да и опасно ходить по городу в одежде без сигналки — того и гляди собьют. Впрочем, про Блэка говорили, что он почти никогда не ходит пешком. Не признаёт никаких законов, полностью на нелегальном положении, а как по городу передвигается — бог весть. Кстати — почему же сегодня так открылся, сидит с ним тут, болтает? Вроде никуда не спешит. Вон, два гвардейца торчат у входа, только что к ним подошли четверо патрульных. И никто из них даже не глядит на него, хотя пёстрый халат Блэка на фоне рубашек и безрукавок обычных посетителей кафе должен привлекать не меньше внимания, чем светомузыка в подземелье.

— Я тебя не просто наёмником в чужое дело приглашаю, — сказал Блэкбэд своим низким голосом. Теперь-то он, несомненно, прочитал мысли собеседника. Но как?!? Экран…

— А что ещё? — тупо спросил Агиляр. Он чувствовал себя очень беззащитным, как будто его выставили голым на всеобщее обозрение.

— Я предлагаю тебе полноправное партнёрство со всеми вытекающими правами, — сказал Блэкбэд. — А полнота этих самых прав у нас зависит не только от успехов в торговле. Хочешь стать волшебником?.. Кроме пси-хроник мы и мозговыми имплантатами торгуем. Ни у кого таких больше нет. Делаем сами. Официальная наука до подобных штучек не скоро дорастёт. И программы для ретроскопа. Ты таких не видел ещё.

— Ладно, я согласен, — Агиляр постарался напустить на себя непринуждённый вид. — И что дальше, босс?

— Я тебе не босс. Надеюсь, мы станем друзьями. Или больше. — Блэкбэд, просидевший неподвижно весь разговор, подался вперёд и облокотился на стол. — Слушай первое задание. Оно тебя не обременит. Скоро с тобой на связь выйдет один человек. Зовут его Стейбус Покс. Он историк…

Как известно, программы-оптимизаторы предназначены для того, чтобы человек из нашего времени смог в кратчайшие сроки адаптироваться в прошлом. Пользуясь оптимизатором, путешественник сразу усваивает набор важнейших пси-установок, помогающих войти в контакт с агентом. Программы-приложения содержат минимально необходимую сумму знаний об иерархии общества, обычаях и восприятии окружающего мира людьми избранной эпохи, а набор лингвистиков обеспечивает понимание языков и наречий, входящих в отдельную языковую группу. К сожалению, универсального оптимизатора для всех эпох до сих пор не создано, как и универсального лингвистика.

Алекс Отон, создатель оптимизатора «Нордик». Статья на официальном сайте Академии Времени в Галактической информационной сети «Глобал».

Освоившись в амплуа ведущего исследователя, Стейбус чувствовал себя просто чудесно. Присвоенный ему статус сотрудника первого уровня существенно увеличил его доход, но почти не повлиял на привычки. Он по-прежнему много времени уделял работе с ребятами своей ячейки, а на контроль за остальными подразделениями отдела уходило не так уж много времени.

Стейбус сразу же завёл строгие порядки: никаких внезапных прыжков с эпохи на эпоху, глубокая разработка новых хроноплатформ и тщательная подготовка чётких алгоритмов переходов по цепочкам агентов, что почти исключало неприятные сюрпризы.

График он составил таким образом, что одну неделю все ячейки занимались Тёмным периодом, работая то по отдельности, то объединяясь попарно, или даже всем отделом. Это давало возможность осваивать новые платформы буквально в одночасье. Следующую неделю каждая ячейка исследовала свою эпоху — как правило, из истории Древнего мира или раннего Средневековья.

Новый подход сразу же сказался на продуктивности исследований. Знаменитый 1942 год, остававшийся непреодолимой преградой на протяжении последних одиннадцати месяцев, наконец сдал позиции, и верхний рубеж доступного прошлого поднялся сразу до шестьдесят пятого года. Две ячейки отдела занимались историей создания ядерного оружия, одну Стейбус поставил на изучение противостояния СССР и США в Европе. «Только благодаря Поксу мы и узнали, кто выиграл Вторую мировую войну», — саркастически усмехались сотрудники отдела. Среди них было немало тех, кто вёл личные исследования в свободное время, и некоторые, подобно самому Стейбусу, частенько оказывались впереди признанных учёных и лицензированных историков. Чтобы сразу устранить возможное непонимание, Стейбус однажды собрал всех сотрудников и сказал:

— Для меня не секрет, что кое-кто из собравшихся добился больших успехов в изучении Тёмного периода, чем официальная наука. И если уж мы порознь смогли это сделать на слабеньких домашних ретроскопах, то что же произойдёт, если мы объединим усилия здесь, в институте? Даю вам слово, что никаких преследований с моей стороны не будет, и дальше нашего отдела ничего не пойдёт, даже если добытые вами данные получены не так, как это принято по методике Оллентайна. Всё равно вы не сможете официально опубликовать свои материалы вне «Кроноса» в качестве научных работ, а как относятся к самодеятельным исследователям на «Кроносе», вы знаете. Я никому не предлагаю отдавать то, что имеет коммерческую ценность. Наоборот, меня больше интересуют хроники, которые продать нельзя. Зачастую они более полезны для создания новых платформ, и более информативны.