Пластиковый пакетик с молоком, еще не совсем оттаявший, Бейли разодрал зубами и стал пить прямо из него. Невесело было думать о ядах медленного действия без запаха и вкуса, которые можно впрыснуть куда угодно при помощи иглы и шприца, но Бейли отогнал эту мысль, сочтя ее ребяческой. Пока что и убийство, и оба покушения совершались донельзя открыто. Удар по голове, доза яда, которой можно отравить дюжину человек, стрела, пущенная прямо в жертву, — во всем этом не было ничего изощренного и утонченного.

Потом Бейли подумал, все так же невесело, что, если он и дальше будет прыгать между временными поясами, вряд ли ему удастся поесть по-человечески. Да и выспаться тоже. Тут к нему подошел робот.

— Доктор Либич предлагает вам повторить свой вызов завтра. У него срочная работа.

Бейли вскочил на ноги и рявкнул:

— А ну скажи ему… — но осекся. Что толку кричать на робота? То есть кричать-то можно, но на робота крик действует не сильнее, чем шепот. И Бейли продолжал нормальным голосом: — Скажи доктору Либичу или роботу, с кем ты там ведешь переговоры, что я расследую убийство его коллеги, примерного солярианина. Скажи, что я не могу ждать, пока доктор закончит работу. Скажи, что, если он через пять минут не выйдет на связь, я сяду на самолет и встречусь с ним лично в его имении не позже чем через час. Так и скажи — встречусь лично, чтобы не было ошибки. — И Бейли вернулся к своему сандвичу.

Не прошло и пяти минут, как перед ним возник Либич — по крайней мере, солярианин, которого Бейли счел Либичем.

Это был худощавый человек, который держался прямо и чопорно. В темных глазах навыкате застыло отрешенное выражение, сейчас слегка разбавленное гневом. Одно веко было чуть ниже другого.

— Вы землянин? — спросил он.

— Элайдж Бейли, инспектор класса С-7, расследую убийство доктора Рикэна Дельмара. А вы?

— Доктор Джотан Либич. Почему вы позволяете себе беспокоить меня во время работы?

— Потому что это моя работа.

— Так занимайтесь ею в другом месте.

— Сначала мне нужно задать вам несколько вопросов, доктор. Вы, кажется, тесно сотрудничали с доктором Дельмаром?

Либич вдруг сжал кулак и направился к камину, на котором маленький, хитро устроенный часовой механизм совершал сложные, гипнотизирующие глаз периодические движения.

Видоискатель следовал за Либичем так, что тот все время находился в центре кадра — перемещалась комната, дергаясь рывками в такт его шагам.

— Если вы тот инопланетянин, которого грозился доставить Грюер…

— Тот самый.

— Тогда вы здесь вопреки моему совету. Сеанс окончен.

— Нет, не прерывайте сеанс. — Бейли повысил голос и наставил на роботехника палец — тот при этом заметно отпрянул, в отвращении скривив свои полные губы. — Я ведь не блефовал, говоря о встрече.

— Пожалуйста, избавьте меня от вашей земной вульгарности.

— Если я что-то говорю, я это делаю. Я приду к вам, если нельзя заставить вас говорить по-другому. Возьму за шиворот и заставлю выслушать меня.

— Вы грязная скотина, — Либич попятился.

— Это как вам угодно, но я так и поступлю.

— Если вы вторгнетесь в мое имение, я… я…

— Что вы? Убьете меня? Вы часто так угрожаете людям?

— Я вам не угрожал.

— Тогда поговорим. Мы и так уже потеряли много ценного времени. Вы тесно сотрудничали с доктором Дельмаром. Верно?

Роботехник опустил голову и стал дышать медленно и мерно. Когда он поднял глаза, то уже полностью владел собой и даже выдавил короткую безжизненную улыбку.

— Да.

— Дельмара, насколько я понял, интересовали роботы нового типа.

— Да.

— Какого именно типа?

— Вы роботехник?

— Нет. Объясните мне так, чтобы я понял.

— Не уверен, что смогу.

— А вы постарайтесь. Я, например, думаю, что ему нужны были роботы, способные заставить детей слушаться. Что для этого требовалось?

Либич поднял брови.

— Если не вдаваться в детали и опустить различные тонкости, то нужно усилить С-интеграл, управляющий двойной маршрутной реакцией Сикоровича на уровне W-65.

— Ребус какой-то.

— Тем не менее…

— Все равно ребус. Вы не можете объяснить по-другому?

— Это означает некоторое ослабление Первого Закона.

— Почему? Ведь ребенка наказывают для его же пользы — такова идея, верно?

— Для его же пользы! — Глаза Либича вспыхнули, и он, почти позабыв о своем собеседнике, заговорил более свободно. — По-вашему, все так просто? Много ли людей способно претерпеть мелкие неудобства во имя будущих благ? Попробуйте внушить ребенку, что от сладкого у него может заболеть живот, а от горького живот вскоре пройдет! И вы хотите, чтобы это понял робот? Боль, которую робот причиняет ребенку, посылает мощный разрушительный импульс в позитронный мозг. Чтобы уравновесить этот импульс другим, выражающим будущую пользу, нужно столько основных и дополнительных схем, что мозг увеличивается на пятьдесят процентов — если не пожертвовать прочими схемами.