— Нет, нет. Конечно же, вы поступили абсолютно правильно!

Эндерби явно охватил ужас. Он наклонился вперед, чтобы посмотреть на что-то находившееся за пределами объемного экрана. Бейли догадался, что это было. Комиссар смотрел на измеритель энергии, чтобы проверить, не подключился ли кто к передатчику.

— Это еще одно доказательство вашего предположения? — поинтересовался Фастольф.

— Разумеется. Первый Закон Роботехники гласит, что робот не может причинить вреда человеческому существу.

— Но Р. Дэниел и не причинил никому вреда.

— Верно. После он даже заявил, что не выстрелил бы ни при каких обстоятельствах. И все же я никогда не слышал, чтобы робот мог нарушить дух Первого Закона настолько, чтобы угрожать человеку бластером, даже если у него на самом деле не было намерения пустить его в ход.

— Понятно. Вы специалист в области роботехники, мистер Бейли?

— Нет, сэр. Но я прослушал курс общей роботехники и позитронного анализа. Кое в чем я разбираюсь.

— Это хорошо, — заметил Фастольф, — но видите ли, я являюсь специалистом по роботехнике и уверяю вас, что сущность разума робота заключается в абсолютно буквальном толковании мира. Он не признает духа Первого Закона, только его букву. Возможно, у вас на Земле простые модели так перегружены дополнительными к Первому Закону мерами предосторожности, что, вероятно, они совершенно не способны угрожать человеку. Улучшенные модели, такие как Р. Дэниел, — совсем другое дело. Если я правильно понял ситуацию, угроза Р. Дэниела была необходима для предотвращения массовых беспорядков. В таком случае ее целью было предотвратить тот вред, который мог быть причинен человеческим существам. Он подчинялся Первому Закону, а не нарушал его.

Внутри у Бейли все сжалось, но внешне он сохранял напряженное спокойствие.

«Нелегко мне придется», — подумал Бейли, но он не собирался уступать космониту.

— Вы можете опровергать каждый довод по отдельности, но все вместе они сводятся к одному. Прошлой ночью во время обсуждения так называемого убийства этот мнимый робот заявил, что его будто бы превратили в сыщика посредством введения в его позитронные цепи нового импульса. Импульса — какого бы вы думали? — к справедливости!

— Я подтверждаю это, — откликнулся Фастольф. — Это было сделано три дня назад под моим собственным руководством.

— Импульс к справедливости? Справедливость, доктор Фастольф, это абстрактное понятие. Только человек может использовать этот термин.

— Если вы определяете «справедливость» таким образом, что это абстракция, если вы говорите, что это есть исполнение каждым человеком своего долга, то я признаю правоту вашего довода, мистер Бейли. Знания, которыми мы обладаем в настоящее время, не позволяют нам вкладывать в позитронный мозг абстракции в человеческом понимании этого слова.

— Значит, вы признаете это — как специалист по роботехнике?

— Безусловно. Вопрос в том, что Р. Дэниел понимает под словом «справедливость».

— Из нашего с ним разговора мне было ясно, что он понимал под ним то же, что вы и я, любой другой человек. То, что никакой робот понять не в состоянии.

— Почему бы вам, мистер Бейли, не попросить его дать свое определение этому термину?

Уверенность Бейли слегка пошатнулась. Он повернулся к Р. Дэниелу:

— Ну?

— Да, Элайдж!

— Как вы определяете понятие справедливости?

— Справедливость, Элайдж, это то, что существует, когда обеспечивается соблюдение всех законов.

Фастольф кивнул.

— Неплохое определение для робота, мистер Бейли. А? Вот это-то стремление следить за тем, чтобы все законы неукоснительно соблюдались, и было заложено в Р. Дэниела. Справедливость для него — понятие очень конкретное, поскольку оно основывается на соблюдении законов. Точных недвусмысленных законов, которые, в свою очередь, конкретно определяются. Ничего абстрактного здесь нет. Исходя из абстрактных представлений морального порядка, человек может считать некоторые законы плохими, а их осуществление — несправедливым. Что вы на это скажете, Р. Дэниел?

— Несправедливый закон, — ровным голосом проговорил робот, — это логическая несообразность.

— Для робота это так и есть, мистер Бейли. Так что, как видите, не следует смешивать понятие справедливости, которое существует у Р. Дэниела, и свое собственное.

Бейли резко повернулся к Р. Дэниелу.

— Вчера ночью вы выходили из моей квартиры.

— Да, выходил. Если это потревожило ваш сон, прошу меня извинить, — ответил Р. Дэниел.

— Куда вы ходили?

— В мужской туалетный блок.