Позавтракав отдельно, они направились на назначенную на два часа встречу с полковником ВВС Кристофером Нельсоном, командиром 143-й экспедиционной эскадрильи беспилотных летательных аппаратов в составе ЦРУ, занимающегося охотой за головами. Подразделение располагалось в пустыне, на авиабазе Крич, чье отвратительное название заранее предупреждало о том, какое отвратительное зрелище ждет того, кто туда приедет. [32]

— Ладно, — наконец сказала Чендлер. — Говорите. Я готова обсуждать дело.

— Мэм, я следую за вами. Просто скажите, что хотите знать, и я вам честно отвечу.

— Я знаю, что вы стрелок, человек действия. Знаю, что в свое время вы отправили на тот свет очень плохих ребят. Мне это по душе. Но тут дело другое. Это допрос. Тут требуется тонкость, проворный интеллект, сосредоточенность, терпение, обманчивое обаяние. Сможет ли такой прямолинейный человек, как вы, идти кружным путем?

— Не знаю, как насчет кружного пути, но в обмане я кое-что смыслю. Мэм, я насквозь обманчивая личность. Многие считают меня героем, в то время как на самом деле я жалкий трус. Все храбрецы погибли на войне, и лишь нам, малодушным крысам, посчастливилось вернуться домой живыми.

— Полная чушь из уст человека, который завалил профессионального убийцу с пистолетом-пулеметом. Время боевого соприкосновения три секунды.

— Скорее, четыре. Да и этот тип оказался вовсе не таким профессионалом, каким себя считал.

— Возможно. Ну, хорошо, вести буду я. Мы согласились стать для вас ширмой. Вы ищете какие-то признаки слабости, какие-то нервные подергивания, которые укажут на неискренность, какие-то свидетельства увиливаний и лжи. Вы знаете, что это может быть?

— В основном глаза. Когда человек лжет, он поднимает взгляд вверх или отводит его в сторону, потому что мысленно читает сценарий. Ему становится труднее глотать. У него пересыхают губы. Мы будем иметь дело с прямодушным военным, он не привык лгать, потому что в армии нет места обману. Раз он дослужился до столь высокого поста, он должен быть подающим надежды солдатом нового поколения, которые сейчас служат в нашей роботизированной авиации. Он станет нервничать, потому что ему меньше всего хочется сломать себе карьеру. Будет делать паузу перед тем, как ответить. Он знает, что лучшая ложь совсем немного расходится с истиной.

— Вы не сможете делать ничего противозаконного, не имеете права подсматривать, исчезать, выдавать себя не за того, кто вы такой на самом деле. И вам придется постоянно думать и замечать все вокруг. Вы сможете?

— Определенно, я постараюсь, — заверил ее Свэггер.

— Классно, — сказала Чендлер. — А вы не такой тупой, каким выглядите.

— Я выгляжу тупым, да?

— Мой отец возглавлял полицию штата Аризона. Вы напоминаете пожилого сержанта, который даже не смеет мечтать о продвижении по службе, чертовски крепкого, надежного в перестрелке, упорного, но безнадежно отсталого. Бедному отцу пришлось избавиться от целой кучи таких ребят, хотя он любил их всех.

— А я никогда и не говорил, что я не динозавр, — сказал Боб. — И спасибо за то, что уважили старика.

Они въехали в Индиан-Спрингс. Смотреть здесь было не на что: стоянка с жилыми прицепами, магазинчик при заправке, торгующий товарами первой необходимости, и казино с одним залом в окружении чахлых деревьев.

Поселок примыкал к авиабазе, которая больше напоминала тюремный комплекс, чем аэродром. Россыпью разномастных бурых строений из гофрированного металла она раскинулась во впадине посреди пустыни, такого же выгоревшего цвета, как и все вокруг, выжженное солнцем. Обнесенная оградой из колючей проволоки с двумя воротами, напоминающими пограничный переход времен холодной войны.

Обширная и плоская, она исчезала за гребнем, до которого было не меньше мили. Вдалеке на одной из коротких взлетно-посадочных полос виднелся белый самолет, что-то среднее между «Щенком» [33] и воздушным змеем, и до Боба вдруг дошло, что это или «Хищник» собственной персоной, или его потомок «Потрошитель», которые патрулировали небо над Афганистаном, высматривая, кого бы убить.

Кабинет полковника Нельсона,

авиабаза Крич,

штаб 143-й экспедиционной эскадрильи

беспилотных летательных аппаратов,

Индиан-Спрингс, штат Невада,

14.30

— Я приказал своим людям оказывать полное содействие, — сказал полковник, крепкий мужчина с телосложением футбольного защитника, квадратным подбородком и короткой стрижкой, так любимой старшими офицерами. — И я покажу вам все архивы и документы, какие потребуются. Я только хочу с самого начала ясно дать понять, что, во-первых, мы действительно очень заняты, идет самая настоящая война. И, во-вторых, этот вопрос уже изучала сотрудница Управления и не обнаружила никаких признаков наших неправильных действий. Но вы утверждаете, что речь идет об уголовном преступлении, а не о проблеме национальной безопасности.

В кабинете командира сидели также заместитель и секретарь. Стены украшали фотографии хозяина на разных ступенях карьеры, гордо стоящего перед красивыми скульптурными творениями из нержавеющей стали, которые при этом также были сверхзвуковыми истребителями. Всяческими там Ф-какими-то, обтекаемыми и зловещими на вид, похожими на механических хищников, готовых наброситься на добычу. На некоторых снимках полковник сидел в кабине, облаченный в доспехи, не хуже чем у средневекового рыцаря, под поднятым плексигласовым колпаком, с торжествующей улыбкой победителя и поднятым большим пальцем.