Биляль услышал свисток локомотива.

Он обернулся. Это был великолепный, хотя и уменьшенный железнодорожный состав; два локомотива как раз подтаскивали шесть желтеньких вагончиков к огням «станции», и действительно, в последнем вагончике сидел Фейсал, радостно обсасывая остатки того, что когда-то было огромным мягким мороженым. У него на лице застыло выражение чисто животного блаженства.

Биляль бросился к нему.

— Доктор Фейсал, как вы могли уйти просто так! Меня едва не хватил сердечный приступ!

— Что? Биляль, это же просто прелесть. Ну же, садись, у меня еще остались билеты. Прокатимся еще кружок. Но только теперь я хочу сесть поближе к локомотиву. Ты посмотри на машиниста! Вот о какой работе я всегда мечтал.

Машинист, сутулый подросток, сидел в кабине в хвостовой части второго локомотива. Биляль хорошо знал такой тип людей: язвительный уроженец западного мира, считает себя слишком хорошим для такой работы, в голове теснятся честолюбивые мечты. Прыщавый и обозленный, жаждущий чего-нибудь получше «Большой детской железной дороги».

— Нет, нет, нам нужно спешить. Мы должны вернуться.

С этими словами Биляль потащил доктора Фейсала через толпу, кратчайшим путем. В конце концов, ему неоднократно приходилось при свете звезд преодолевать закрытую зону между Иорданией и Израилем, укрываясь от прожекторов и локаторов пограничников. Что по сравнению с этим испытанием какая-то окружная ярмарка?

Но когда они добрались до клоуна, профессора Халида там не оказалось.

— Проклятье, — пробормотал Биляль, — вы двое точно сведете меня в могилу. Говорил же я ему…

— Биляль! — послышался радостный крик. — Фейсал!

Это был профессор Халид. В руках он держал позолоченную плюшевую свинью с блестящими пуговицами вместо глаз и двумя матерчатыми зубами, весело торчащими из приоткрытого рыла.

— Я выиграл в лотерею! Я выиграл в лотерею!

Рабочая комната оперативной группы «Зарси»,

Центральное управление ФБР,

четвертый этаж, здание имени Гувера,

Пенсильвания-авеню,

Вашингтон, округ Колумбия,

13.00

— Это концептуальная проблема, — сказал Ник.

Он, Сьюзен и Свэггер сидели в его кабинете, а за стеклянной стенкой два десятка агентов делали вид, будто не обращают на них внимания, хотя подобные заседания, как правило, означали резкую перемену политики.

— Мы видим во всем этом заговор. Нам нужны большие шишки. Нам нужно действие, внимание, успех. Извините, мисс Окада, но это действительно так. Каким бы верным сторонником Управления вы ни были, если вы завалите Афганца, отправите кого-то за решетку за превышение служебных полномочий и спасете Управление от крупного скандала — вы золотая.

— Пожалуй, не стану это отрицать.

— И я сам хочу того же. Это моя работа, но если мне удастся разоблачить противозаконные действия какого-нибудь высокопоставленного чиновника и вывести Бюро на передовые позиции, чтобы оно не плелось в хвосте, я тоже окажусь в победителях. И если к тому же мы еще обскачем кретинов из прессы и не дадим какому-нибудь козлу из «Нью-Йорк таймс» получить Пулитцеровскую премию, [61] это будет совсем здорово. Ну а что получит Боб Ли Свэггер? Удовлетворение от того, что поступил правильно? Насладится тем, что вызволил морского пехотинца из глубокой задницы и добился провозглашения его героем? Для него это важнее, чем для нас — карьера. Так что все мы, каждый по-своему, совращены гордостью, честолюбием и алчностью.

— Только не я, — возразил Свэггер. — Я настолько идеален, что дух захватывает. Никогда не ошибаюсь. Все мои догадки оказываются верными. Понимаю, что вам не по себе от нахождения в обществе такого великого человека, но тут уж ничего не поделаешь.

— Так или иначе, — продолжал Ник, — честолюбие подтолкнуло нас атаковать этот заговор сверху; отсюда сегодняшняя маленькая драма в штаб-квартире ЦРУ, когда мы разглядывали ребят и старались обнаружить какой-нибудь красноречивый знак. Однако заговор не атакуют сверху. Верх слишком хорошо защищен, он опутан сетью окопов и блиндажей, главари слишком умные и опытные. Поэтому атаковать заговор нужно снизу. Все это дело надлежит рассматривать как обычное преступление. Как разгромить мафиозный клан?

Ну, разумеется, это было известно всем, однако Ник очевидно хотел насладиться драматическим потенциалом момента, поэтому Свэггер и Окада промолчали.

— Да так, как сказал Афганец. Надо взяться за мелюзгу. Заставить ее предать хозяев. Пусть дают показания по полной, даже если за это мерзавцам придется пообещать освобождение от наказания. Нужно использовать мелюзгу, чтобы поймать крупную рыбу.

Сьюзен не вполне понимала, к чему он клонит.

— Не вижу, куда все это… — начала было она.