Шрифт:
Людовик:Оно мне также неизвестно.
Валазе:«Письмо Лапорта от 23 февраля 1791 года», помеченное рукою Людовика Капета; к письму приложена докладная записка о способах доставить ему популярность.
Людовик:Ни тот, ни другой документ мне незнаком.
Валазе:Несколько документов без подписи, найденных в Тюильрийском дворце, в отверстии, проделанном в стене; в них говорится о расходах на приобретение популярности.
Президент:Прежде чем приступить к допросу по этому поводу, я сделаю предварительный вопрос. Признаете ли вы, что заказали сделать в Тюильрийском дворце шкаф с железной дверью и заперли в него бумаги?
Людовик:Я ничего не знаю об этом шкафе.
Валазе:Вот дневник, написанный рукою Людовика Капета и заключающий список пенсий, которые были им розданы из своей казны с 1776 по 1792 год; среди них значится вознаграждение Аклоку [26] за его деятельность в предместьях.
26
Офицер национальной гвардии, роялист, которому было поручено привлечь посредством подкупа на сторону Людовика население предместий.
Людовик:Этот дневник я признаю, но в нем записаны только мои пожертвования с благотворительной целью.
Валазе:Записи различных сумм, выданных шотландским отрядам Ноэль-Граммона и Монморанси-Люксембурга, от 1 июля 1791 года.
Людовик:Это было раньше, чем я запретил выдачу этих денег.
Президент:Людовик, где вы хранили эти документы, признанные вами?
Людовик:У моего казначея.
Валазе:Признаете ли вы ведомость расходов по содержанию лейб-гвардейцев, швейцарцев и королевских гвардейцев в 1792 году?
Людовик:Нет, не признаю.
Валазе:Несколько документов по поводу заговора в Жалесе, оригиналы которых хранятся в секретариате департамента Ардеш.
Людовик:Они мне совершенно незнакомы.
Валазе:«Письмо Булье из Майнца», содержащее расписку в получении от Людовика Капета 993 000 ливров.
Людовик:Это письмо мне неизвестно.
Валазе:Приказ о выдаче 16 800 ливров, подписанный Людовиком; на обороте подпись Бонньера; письмо и расписка того же Бонньера.
Людовик:Я не признаю их.
Валазе:Два документа, упоминающие о суммах, выданных госпоже Полиньяк, Лавогюйону и Шуазелю.
Людовик:Не признаю и этих документов.
Валазе:Письмо за подписью двух братьев бывшего короля, вошедшее в обвинительный акт.
Людовик:Оно мне незнакомо.
Валазе:Документы, относящиеся к делу Шуазеля-Гуфье в Константинополе.
Людовик:Не имею о них понятия.
Валазе:Письмо бывшего короля к епископу Клермонскому, с ответом последнего от 16 апреля 1791 года.
Людовик:Я не признаю его.
Президент:Вы не признаете своего почерка и своей подписи?
Людовик:Нет.
Президент:На письме печать с гербом Франции.
Людовик:Эта печать была у многих.
Валазе:Признаете ли вы эту квитанцию Жилля?
Людовик:Нет, не признаю.
Валазе:Докладная записка о прекращении выдачи военных пенсий из фондов цивильного листа; письмо Дюфрен-Сен-Леона по тому же поводу.
Людовик:Я не знаю ни одного из этих документов.
Президент:Можете удалиться.
Поведение короля на допросе произвело самое невыгодное для него впечатление. Перед ним было несколько систем защиты — он выбрал наихудшую. Вместо того чтобы держаться с гордым достоинством монарха, не признающего за подданными права судить его; вместо того чтобы ответить открытым мотивированным сознанием политического деятеля, принявшего определенную программу для достижения своих целей; вместо того чтобы заковать себя в непроницаемую броню молчания, от которой отскакивают все стрелы противника, — Людовик XVI предпочел систему запирательства. Он отрекся от своей подписи, от документов, писанных его рукой, от писем и счетов, адресованных ему и им же запертых в секретный шкаф, — словом, он вел себя, как обвиняемый, пойманный на месте преступления и в своем замешательстве отрицающий очевидное. Таким образом действий король еще более восстановил против себя Конвент и многочисленные толпы народа, присутствовавшие при допросе; он ожесточил даже многих из тех, в которых до сих пор возбуждал сострадание своими несчастиями. Силу этого ожесточения Людовик испытал уже на обратном пути в Тампль: всю дорогу ему вдогонку неслись звуки грозного припева Марсельезы: