В этот момент в дверном проёме появилась Колина физиономия.

Она сказала:

— Там шеф вроде один пока, — и заговорщицки подмигнула.

— О, спасибо, — сказал я, — а ты чего такой довольный? Тебе что пистон не вставляли? Почему?

Это действительно выглядело довольно странно. От Красникова, в последние месяца три, его подчинённые обычно выходили: вспотевшие, всклокоченные, с безумным взглядом, в полуобморочном состоянии, (нужное подчеркнуть). А этот крендель прямо светится.

Коля в ответ показался в проёме весь и перекрестился.

— Слава Аллаху и Магомету, сегодня как-то проскочил. Сам не поверил, — он осенил себя крёстным знамением ещё раз, — иди быстрее, может он сегодня добрый.

— Ну-ну, — в сомнении произнёс я, однако Колиному совету последовал. Коля проводил меня бодрящими пожеланиями и каким-то старым стикером, который он приклеил мне сзади «на счастье».

Но шеф почему-то встретил меня не очень ласково. Он стоял возле своего стола и мрачно перебирал какие-то бумаги.

— Привет яхтсмен, что хотел? — спросил он довольно недружелюбно.

«Коля, сука; хорошее, значит, настроение», — подумал я, — поговорить бы надо, Николай Алексеевич.

Красников махнул рукой в направлении ближайшего стула.

— Давай, только быстро, — сказал он, — у меня дел сегодня….

«Подождут твои дела», — подумал я и спросил, — шеф, что у нас в конторе за херня творится, а я не в курсе?

— Значит, рано тебе знать ещё пока, — хмуро отрезал Красников и перебросил на столе несколько листков, — мы же говорили с тобой уже на эту тему. Чего опять начинаешь?

— А с чего мне не начинать!? — возопил я, — если, ты мне говоришь: «тащи инвестиции», а в это время по конторе эфэсбэшники скачут?

— Да, не ори ты, — Красников озабоченно посмотрел на раскрытую дверь, — это фапсишники, а не эфэсбэшники. Я их сам позвал. И не скачут, а работают. Хотя, да, — хмуро согласился он, — простые связисты, а понтов как у ФСБ.

— Какая мне разница? — я встал со стула, закрыл дверь в кабинет и снова уселся перед своим компаньоном, — нет информации — нет инвестиции.

— Поссориться со мной хочешь? — Красников угрожающе наклонился в мою сторону.

— Зато денег сэкономлю, — рассудительно сказал я, — шесть миллионов на дороге не валяются. Помнишь как там: «утром стулья, вечером деньги»?

Какое-то время казалось, что шеф сейчас взорвётся и меня взрывной волной выбросит из кабинета вместе со стулом прямо сквозь закрытую дверь. Я даже зажмурился на секунду.

Но взрыва почему-то не произошло. Красников тяжело выдохнул и уселся в кресло. А я сделал вид, что не зажмуривался, а просто моргнул.

Наоборот, — сказал он, но уже спокойным тоном, — утром деньги, вечером стулья. Выучи наконец классику, не позорься.

— Я употребил это лишь в данном контексте, — туманно сказал я, — ну, так что случилось-то?

Шеф ещё несколько секунд поколебался, но затем всё-таки решился. Да, и похоже, ему самому надо было уже с кем-то поделится своими горестями.

— Рейдерский захват у нас, похоже, — открыл он мне свою страшную тайну, — кому-то моя контора понравилась.

— Захват? — переспросил я шёпотом, выделив, однако, про себя слова шефа, «моя контора»; значит, пока моей собственной конторе ещё ничего не угрожает, — а кто и когда?

Красников пошевелил губами в безмолвном ругательстве.

— Опытные сволочи работают, — сказал он, — из энергетики. Сибирская угольная компания, судя по всему, хотя пока стараются шифроваться. Активы захотели свои разнообразить, твари.

— А зачем им телекоммуникации и связь? — удивился я, — кочегарам этим?

— Да не связь им нужна! — снова выругался мой старший компаньон, — а полтора миллиарда оборота в год!

— Сколько, сколько у тебя оборот? — заволновался я, — ты при мне про такие цифры и не упоминал никогда!

— Это сейчас к делу не относится, — рассудительно заметил шеф, впрочем, слегка смутившись, — тем более они мне такие деньги не предлагали.

— А что предлагали?

— Да, прислали одного гондона, на переговоры, — сплюнул Красников, — обезьяну распухшую. Мол, мы все ваши схемы знаем: и обнальные фирмы, и куда и для чего вы Николай Алексеевич недавно с Алексеем Владимировичем ездили, — шеф бросил на меня хмурый взгляд, — вот, откуда у них эта информация? Кто им мог сказать?!

Я только развёл руками и поднял глаза к потолку: