Он засунул палец за ремень кобуры.

– У него была борода. Здоровая, как у лесоруба.

Я постаралась скрыть страшное разочарование. Пол мог отрастить крылья с таким же успехом, как и бороду. Я видела его за час до этого, и он был чисто выбрит. Но я убедила себя, что борода могла быть фальшивой. Конечно, это ужасная глупость, но вполне в стиле Пола.

– Он был высокий или низкий?

– Не припомню.

– Худой или толстый?

– Трудно сказать. На нем был свитер. Скорее худой.

– А какой свитер?

Левандовски засмеялся, будто никогда в жизни не слышал такого глупого вопроса.

– Какой-то темный.

Когда я обнаружила Пола на крыльце, на нем был черный свитер.

– У него был длинный нос?

– Мисс, у меня были заботы поважнее, чем разглядывать его нос.

– А волосы? Темные и вьющиеся? Они падали ему на лицо?

Левандовски грыз пластмассовый колпачок шариковой ручки. При этом он так обнажал зубы, что делался похожим на голодного ирландского сеттера.

– Вот как раз это я помню. – Он направил на меня ручку. – Парень был абсолютно лысым. Ни волосинки на голове. Я помню, что подумал: «Ну и шутник. Столько волос на лице, и ничего не оставил на голову». – Он засмеялся. – Как сейчас вижу его башку. Очень похожа на бильярдный шар.

Сначала у меня опустились руки. Наверное, я все-таки, ошиблась. Наверное, Пол и Вилл Люсьен совсем разные люди.

Воспоминания о той ночи были смутными. Не кино, а скорее фотографии. Я мысленно перебрала их. Пол на крыльце. Пол просовывает мою руку себе под рубашку. Пол надо мной в постели. Пол не дает мне снять с него дурацкую оранжевую шляпу.

– В чем дело? Неудачная стрижка? – шучу я.

– Что-то вроде того, – отвечает он.

Я ворвалась к Вере и Майклу, рывком распахнув входную дверь, уверенная, что теперь мне удастся убедить Майкла, а Вера просто умрет на месте. Майкл сидел на диване перед телевизором с пультом в руках. Фендер лежал у его ног. Вера направлялась из кухни в гостиную с деревянной салатной миской в руках.

– Майкл, я… – только и успела произнести я. Он набросился на меня, как стервятник на труп.

– Все на улице, – сказал он, выволакивая меня из квартиры.

Вера с недоумением смотрела на нас.

– Это про твой рождественский подарок, – объяснил ей Майкл.

Он протащил меня до конца квартала, и там мы остановились у пустой баскетбольной площадки.

– Ты совсем с ума сошла! – крикнул он, повернувшись ко мне спиной и прижавшись к металлической сетке ограды. Он тяжело дышал и так сильно прижимал голову к сетке, что я подумала, что у него на лбу останется ее отпечаток.

– Я только что из полицейского участка, – сказала я. – Ты не поверишь, но тот офицер, который дежурил ночью, когда…

– Боже мой, Элиза! – Майкл круто повернулся ко мне. Отпечатка сетки не было, только краснота. Его трясло. – Надеюсь, ты не рассказала в полиции о своей теории? Или?…

– Я ничего им не сказала. Я просто спрашивала.

– Кому еще ты об этом рассказала?

– Никому. Перестань орать на меня. Вилл Люсьен был лысым.

– Что?

– И Пол тоже в ту ночь. Ну, я почти уверена, что так. Он ни за что не хотел снимать шляпу. Даже во время секса.

Майкл закатил глаза и начал нервно вышагивать вдоль ограды.

– Послушай, я нашла сайт в Интернете, – сказала я. – Он, наверное, для юристов и всяких компаний, которые проверяют сотрудников. Не важно. Главное, что за сорок баксов они могут выяснить все о человеке, если у них есть его имя и дата рождения.

Майкл перестал ходить.

– И что?

– Это занимает всего двадцать четыре часа. Я буду все знать о Вилле Люсьене завтра к полудню. И если окажется, что он родился в Питсбурге в тысяча девятьсот семьдесят втором году, ты наконец поверишь мне?

Я следила за его лицом.

И тут я поняла. И открыла рот.

– Что? – нервно спросил Майкл.

Я все время ждала, что он как-то среагирует – кивнет, вздрогнет, состроит гримасу, сделает что-нибудь, чтобы я поняла, что он принимает мои слова всерьез. Но увидела совсем другое.