— А, так вы понятия не имеете об истинной ситуации.

— Уверен, что так оно и есть, — признался Аркадий. — Вы знаете Сергея Приблуду?

— Я знал. Слышал, что его тело выловили из залива. А вы тоже шпион?

— Следователь прокуратуры.

— Но вы друг Сергея?

— Да.

— Давайте поговорим на улице, — Уоллс провел Аркадия мимо пальм маленького дворика на улицу, где у обочины стоял белый американский кабриолет с хромированными молдингами и красным кожаным салоном. Закругленные «хвостовые плавники» заканчивались серебряными кольцами, на багажнике было углубление для запасного колеса. Как будто знакомя Аркадия с человеком, Уоллс сказал:

— Крайслер «империал» 1957 года выпуска, триста двадцать пять лошадиных сил, восьмилитровый двигатель, трехскоростная автоматическая трансмиссия, подвеска Torsion Aire. Автомобиль Эрнеста Хемингуэя.

— Вы имеете в виду, такой же, как у Хемингуэя?

— Нет, это действительно машина Хемингуэя. — Уоллс провел рукой по крылу. — Он принадлежал папаше Хемингуэю, теперь он принадлежит мне. Я хотел поговорить с вами о письме, которое должно прийти из России для Исабель. Она говорила вам о своей семье?

— Немного.

— О своем отце?

— Нет.

— Я люблю кубинцев, — Уоллс понизил голос, — но они слишком вольно обращаются с исторической правдой. Эти люди обанкротили Россию. В определенный момент Россия хотела сказать: «Давайте поставим у власти здравомыслящего человека…».

«С чего бы это, — подумал Аркадий, — в России никогда не было здравомыслящего человека у власти…»

— О чем вы? — спросил Аркадий.

— Лазаро Линдо был номером два в партии Кубы, работал в Москве, что было логично. Переворот должен был произойти тихо, быстрая передача власти и спокойный домашний арест для Фиделя. Линдо тайно прилетел из Москвы, и всю дорогу ему говорили о том, что идет мобилизация и танки наготове. Можете себе представить сцену, когда бедный сукин сын вышел из самолета и увидел Фиделя, стоящего у трапа. В ту же ночь кубинское посольство в Москве сажает миссис Линдо и двухлетнюю Исабель на ближайший самолет в Гавану.

— Фидель знал?

— С самого начала. Он позволил заговору развиваться, чтобы вычислить его участников. Команданте не случайно держится столько времени.

— Что случилось с Исабель?

— Ее мать сошла с ума и бросилась под автобус. Исабель воспитывалась у тетки под другим именем, и только это помогло ей попасть в балетную школу. Кубинский балет, как и кубинский спорт, кажется чудом, пока не узнаешь, какими средствами это достигается. В поисках перспективных детей они перерывают всю страну, а она была звездой в двенадцать лет… Зато теперь они показывают на нее пальцем и говорят: «Посмотрите, как мы позволяем детям врагов народа жить в нашем обществе». Но чего они не собираются делать, так это писать на афишах имя Исабель Линдо, прима-балерина, и еще — они никогда не выпустят ее из страны.

— Ее отец еще жив?

— Умер в тюрьме. На него «случайно» свалился камень. Я хочу сказать, что Исабель ждет не просто письма из России. В нем могут упоминаться кое-какие имена… Посыльный, вероятно, пожалеет о том, что влез в это дело. Она вам об этом ничего не скажет, поэтому это делаю я.

— Понятно…

— Да, я знаю, она упряма, но вы можете помочь ей.

— Как?

— Не обнадеживайте ее.

— А Приблуда обнадежил ее?

— Сергей собирался работать на меня.

— В качестве кого?

— Охраны.

— Охраны? Какую безопасность может обеспечить русский на Кубе? Что, русская мафия уже и здесь?..

— Близко. В Антигуа, на Каймановых островах, в Майами. Но не в Гаване, здесь пока нет. На самом деле то, что беспокоит меня сейчас, так это Луна. Вы не видели сержанта сегодня?

— Еще нет. Луна сказал, что мы еще встретимся, и я не думаю, что сержант грешит пустыми угрозами. Я даже сомневаюсь в том, что он знает, что такое пустая угроза.

Уоллс обошел машину и открыл бардачок со стороны пассажирского сиденья. На замшевом ложе покоился огромный револьвер с подпиленным спусковым крючком. Автоматический кольт — классический, любимая игрушка Фиделя.

— Луна может быть полезен. У него очень много нужных связей. Но прошлой ночью вы видели, как легко он теряет голову и самоконтроль. Я должен освободиться от него, а это легче сделать, когда кто-то прикрывает твою задницу. Может быть, вас это заинтересует?..

Аркадий улыбнулся. Он уже почти ничему не удивлялся, но это предложение…

— В настоящее время я вынужден сам прикрывать свою задницу.

— Вы не производите такого впечатления. Вы могли бы заняться безопасностью в целом, как стратег.

— Я не говорю по-испански.

— Выучите.

— Я предпочитаю более спокойную работу.

— Это абсолютно безопасно. По правде говоря, я живу в этом тропическом раю, пока меня терпят. Есть люди, которые готовы воспользоваться любой возможностью, любым конфузом, чтобы сказать: «Черт побери этого Джорджа Вашингтона Уоллса, он — как старые новости. И если американцы все еще охотятся за ним, давайте выдадим его». Так что в моем положении — чем тише, тем лучше.