Шрифт:
За первый месяц Ритка прислала на Марс пять посланий.
Он ни одного не просмотрел. И ни на одно не ответил.
56
Разбудил его голос Гмыри.
– Скорей! Собирайся!
– Что случилось? – спросила Сандра. – Опять она не перевела денег?
– Деньги-то она перевела. Да только заложила нас эсбэшникам. В районе идут повальные обыски. Я едва ноги унес. Проверяют в первую очередь военных, так что наверняка ищут нас. Не зря я выключил наши персонкодеры!
Послышался какой-то грохот.
– Тогда какой был смысл переводить деньги? – спросила Сандра. – Для того, чтобы сразу сдать получателя? Так не делают.
– Не знаю. С этой бабой все странно. Она платила деньги за то, за что я бы никогда никому не заплатил.
Распахнулась дверь, Гмыря ввалился в «тюремную камеру». В руках у него был трибэшник.
– Ну что, бывший курсант? Давай-ка расскажи нам, зачем этой суке надо, чтобы ты жил?
– Не знаю. – Кирилл медленно сел на койке, привалился спиной к стенке.
Лицо у Дога было нехорошее. С таким лицом думают вовсе не о жизни.
– Сандра! – крикнул капрал.
На пороге появилась Сандра.
– Принеси-ка мне стул… Впрочем, тут есть табуретка. Забери поднос. Обедать нашему другу не придется.
Сандра, забрав с табуретки поднос с оставшимися бутербродами и бутылку, скрылась в комнате. Гмыря ногой отодвинул табуретку к стене рядом с дверью и утвердился на ней.
Сандра снова появилась в дверях, прислонилась плечом к косяку. Смотрела она на Гмырю.
– Может, она специально вас заложила, – сказал Кирилл первое, что пришло в голову. – Чтобы вы уносили ноги и оставили меня здесь.
Гмыря скривился:
– Может, и так. У нее все может быть. Знал бы ты, за что она мне платила…
– Вряд ли стоит ему говорить об этом, – сказала Сандра.
– А почему? – Капрал фыркнул. – Он все равно никому не расскажет.
– Если вы мне причините вред, она вам отомстит, – сказал Кирилл, холодея.
– Плевать! – рявкнул Гмыря. – Не сегодня-завтра начнется война, а война все спишет. Тебе не повезло, сучонок! Ты даже не представляешь, как я ненавижу тебя! А с этой придурочной бабой мы, может, больше и не увидимся.
Кирилл понял, что Гмыря уже все для себя решил. Далековато он все-таки сидит…
При одной только мысли о необходимости активных действий у него опять заболело в промежности.
– Что? – Гмыря фыркнул. – Здорово я тебя уделал?
Видимо, приступ боли оставил отпечаток на лице Кирилла.
– Не бойся, – продолжал Гмыря. – Я тебя убью не больно. Можно было бы, конечно, поджарить тебе шкуру, чтобы подольше мучился, да времени нет.
Кирилл лихорадочно думал, что предпринять.
– Не старайся, – сказал Гмыря. – Тебе конец! Больше тебе чужих баб не трахать!
– Так вот за что ты меня собрался убить, капрал! – фыркнул Кирилл, слабея от боли. – Я-то думал…
– Ты думал, что мы с тобой по разные стороны баррикад? Черта с два! Какой из тебя противник? Ты просто шкодливый щенок, сумевший воспользоваться моментом и бабьей слабостью! Распалил, завалил и трахнул… Но больше у тебя таких моментов не будет. – Гмыря сдвинул регулятор энергии импульса и посмотрел на Кирилла в упор.
В глазах его была смерть. Рука подняла трибэшник. Теперь в лицо Кириллу смотрели три глаза – два карих, один угольно-черный, без зрачка. Вернее – сплошной зрачок…
Кирилл зажмурился, почувствовав, что через мгновение чуть слышно ширкнет ионизирующийся воздух и молния вопьется прямо в лоб. И все кончится.
Мыслей не стало, будто их выдуло порывом ветра.
Потом, как и полагалось, чуть слышно ширкнул воздух. Однако ничего не кончилось.
Кирилл открыл глаза.
Его дерьмочество, выронив из рук трибэшник, валилось с табуретки. На виске у него дымилась обугленная дырочка. Запахло паленой костью.
Сандра стояла в дверях с Кирилловым «подсолнечником» в правой руке. Однако смотрела она не на свалившегося кулем капрала.
– П-почему? – прошептал Кирилл.
– Было приказано, чтобы ты жил, – сказала Сандра.
Повернулась и скрылась в соседней комнате.
Кирилл снова посмотрел на Гмырю. Тот лежал на левом боку с обиженно-удивленным лицом, и сейчас в нем не было ничего от офицера Галактического Корпуса. С такими лицами, наверное, лежат сутенеры, когда их случайно подстрелит конкурент. А у офицера должны быть торжественность и гордость…