— Никому я не угрожаю, — уже спокойнее ответила я. — А моя матушка не может насылать проклятие. Да если бы и могла, не захотела бы.

— Так я тебе и поверю!

— Лучше поверь!

Я злобно посмотрела на него. И тут как раз оно явилось. Не потому, что мне этого хотелось, не по доброй воле. Это ведь совсем не то, что подчиняется моему желанию. Больше не могу. Вот оно! Я ощутила это по боли в голове, по молниеносной жгучей боли, которая тут же прошла.

Он издал какой-то приглушенный возглас и тут же отпустил меня, словно обжегся.

— Ведьмино отродье! — прошептал он, пятясь и на этот раз делая ведьмин знак не скрываясь.

Я глянула на него глазами Пробуждающей Совесть. Глянула оттого, что разозлилась, или оттого, что он не давал мне уйти. Теперь он не хотел смотреть на меня, а еще меньше — прикасаться ко мне.

— Сгинь! — закричал он так громко, что люди стали оборачиваться и глазеть на нас. — Держись от меня подальше с твоей дьявольщиной!

Какая-то женщина, несшая корзинку с яйцами, сделала тот же знак, что и возчик, а черноволосый мужик в красной рубахе уставился на меня так, будто я троллево дитя.

Пора было убираться отсюда…

— Мне ничего не надо. Оставьте меня в покое! — сказала я и повернулась, чтобы уйти.

Но передо мной уже стоял черноволосый мужлан, преградивший мне дорогу.

Сначала я было подумала, что это случайно, и хотела пройти мимо, но он по-прежнему преграждал мне путь.

— Извини, можно мне пройти? — учтиво спросила я.

Мне показалось, что ссор и брани нынче уже хватит.

Но черноволосый по-прежнему не двигался с места.

И смотрел на меня с каким-то чудным выражением лица, словно что-то нашел…

— Как тебя зовут? — спросил он, и голос его прозвучал как-то странно и чуждо. Во всяком случае, он не с Высокогорья, да и говорил вовсе не так, как люди, каких я знавала в Низовье. В одном ухе у него болталась серьга в виде маленькой серебряной змейки с глазами из зеленых камешков. Мне непривычно было видеть мужчину с серьгой в ухе.

Мое сердце забилось чуточку быстрее. Кто он и почему заинтересовался мной? Неужто из-за того, что возчик кричал о дьявольщине и прочем в том же роде? Мне не хотелось называть ему свое имя.

— Простите, я спешу…

Внезапно он обхватил руками мои щеки и заглянул прямо в глаза. Его хватка была не пылкой и не жесткой, а лишь неожиданной. Я отпрянула, и он тотчас же отпустил меня.

Какой-то миг мы стояли, не спуская глаз друг с друга. Затем я круто повернулась и пошла назад той же дорогой, что явилась сюда.

— Погоди! — сказал он.

Я бросила взгляд через плечо. Он следовал за мной. О, почему я не подождала Каллана?! Я побежала так быстро, как только позволяла мне людская толчея. Где же наша палатка?

Я протиснулась меж двух палаток, перепрыгнула несколько оглобель чужих повозок, нырнула под прилавок с глиняной посудой, так что горшечник, испуганно вскрикнув, обозвал меня «проклятый бесенок». Но я не остановилась, а все бежала и бежала. Разве это не наша улица? Да, там, внизу, я увидела Розу, одетую по-городскому: на ней были зеленая юбка и белая вышитая блузка.

Я снова оглянулась, но на этот раз — к моему великому облегчению — не увидела краснорубашечного черноволосого чужака.

— Привет! — воскликнула Роза. — Я продала уже трех моих маленьких лошадок и одну чашу, да и травы и зелья хорошо идут!

Матушка беседовала с покупателем о горшке для снадобий. Она старалась смотреть на горшок, а не на покупателя, но оба они улыбались, и, похоже, мы вот-вот заключим еще одну сделку.

— Замечательно! — сказала я.

Я смахнула волосы со лба и попыталась чуточку успокоиться и отдышаться.

Роза чуть внимательней глянула на меня.

— Что с тобой? — спросила она.

Я открыла было рот, чтобы рассказать о чужаке в красной рубахе, но тут же передумала, прежде чем слова слетели с моих губ.

— Ну, я просто бежала, меня угораздило наткнуться на того, кто чуть не занял раньше наше место, и он был не очень-то приветлив.

— Да уж, приветливым его не назовешь, — согласилась Роза и хихикнула. — Он ведь упустил хорошее местечко. Так что ему и впрямь не от чего было радоваться… Определенно, он не пришел в восторг! — прыснув, сказала Роза. — И, по правде говоря, так ему и надо!