Не знаю уж, подавали им или нет, но спели они эту песню — точно.

Вы помните, когда появились первые песни Высоцкого?

Он начал петь еще в студии, но пел тогда не свои песни. А свои вещи Володя впервые начал записывать у Володи Акимова. У Акимова появился старый магнитофон «Спалис». И на некоторых песнях я даже подстукивал. Жалко, эти пленки не сохранились. Когда у Володи появилась гитара и он начал петь, мне это дело понравилось. Я уговорил свою мать купить и мне гитару, купили самую обыкновенную, за шесть рублей, в музыкальном отделе ГУМа. Начал разучивать аккорды, но ничего у меня не получилось. Как-то Высоцкий взял эту гитару у меня — и с концами, где бы я его ни встречал, всегда говорил: «Верни мне гитару! Верни!» Мне все-таки хотелось научиться играть. Но Володя мне эту гитару так и не отдал. По-моему, с этой гитарой он снимался в фильме «Хозяин тайги». Кстати, в этом фильме он играет в моем свитере. Свой он где-то потерял, и мне пришлось его выручить.

Какова история посвященной вам шуточной песни «Живет в Москве в прекрасном месте аристократ М. Горховер…»?

Сочинили ее Володя и Гена Ялович. Они пришли ко мне на именины 21 ноября — это Михайлов день. Взяли мою многострадальную гитару — тогда она еще была у меня — и спели. Спели в присутствии моей первой жены, да еще и приплясывали. А про нее там такие детали… Я думал, что на этой песне мои именины и закончатся, потому что жена пошла на кухню за мокрой тряпкой. Но мы сумели ее уговорить — песня-то шуточная.

А почему вас звали Граф?

У меня до сих пор хранится купчая на этот вот дом, в котором я и сейчас живу. Когда-то он принадлежал моей бабушке. Домовладелец — ну, значит, граф.

У вас в памяти не осталось каких-нибудь первых стихов Высоцкого, не песен, а именно стихов?

Я запомнил несколько строчек, они связаны с таким случаем… Тогда был знаменитый ударник Лаци Олах. Позже я у него учился. Вдруг мы узнаем, что у него концерт в ЦДКЖ, но попасть на этот концерт просто невозможно. А в то время директором Московского цирка был Байкалов, имени-отчества, к сожалению, не помню. Я знал о нем, потому что до войны директором одного из цирков шапито работал мой отец. Я позвал ребят, приезжаем в ЦДКЖ, и кто-то из нас, скорее всего Володька, пробирается к администратору и говорит: «Вам Байкалов про нас не звонил?» Жульничество, конечно, но что было делать… Короче говоря, нас пропустили.

Посадили нас в ложу — «люди от Байкалова»! Видимо, кто-то про нас шепнул и Лаци Олаху. И когда он делал свои знаменитые «брейки», то несколько раз поклонился в нашу сторону. А Володя по этому поводу написал стихи, помню только их начало:

Не ручаюсь за точность… А что дальше? Может, дальше и не было ничего.

А в 70-е годы встречались с Высоцким?

Встречались, но редко. Однажды, совершенно случайно, встретились в Одессе. Я приехал туда с ансамблем лилипутов. Гостиница в самом центре Одессы, на Дерибасовской. Спускаюсь в кафе: «Владимир Семенович! Здравствуйте!» Володя меня спрашивает: «Ты с кем?» Он знал, что я работал тогда ударником в разных коллективах. Отвечаю: «Я — с маленькими!..» Они не любят, когда их называют лилипутами. Они не любят, когда им помогают — тебе тяжело, давай я понесу… А я к ним относился, как к равным, они меня за это уважали.

Володьке это страшно понравилось — «маленькие»… Он целый день ходил за мной по пятам. «Граф, ну познакомь меня с ними. Ну познакомь…» — «У нас вечером концерт, некогда». — «Ну после концерта». Познакомил я его с маленькими, они притащили гитару… И Высоцкий пел, пел долго, почти всю ночь. Маленькие были страшно довольны.

А жили мы в старых одесских номерах — громадные комнаты, метров, наверное, по пятьдесят. И в этих громадных номерах стояли громадные кровати. Высоцкий у меня все спрашивал: «А по сколько человек они спят?» — «По одному, конечно…» — «Не может быть, они же все на одной кровати могут поместиться». В этой же гостинице у меня в номере произошел пожар. От незатушенной сигареты задымило одеяло. Прибежали маленькие, примчался Володя… Около кровати стояло несколько бутылок-«огнетушителей» белого сухого вина. Я топчу это одеяло и кричу: «Давай лей, заливай вином!» А Вовка отвечает: «Жалко! Бежим за водой!» — «Что жалеть-то, восемьдесят семь копеек за бутылку!». И лилипуты — «огнетушители» к животу — потушили.

У вас осталось что-то на память о том времени?

Есть одна очень интересная фотография, она хранится у моего сына. В школе мама сшила мне пальто из красивого синего материала. Мы пошли в фотографию всей компанией и по очереди снялись в этом пальто. Я часто вспоминаю то время…

А вот фильмы с участием Володи смотреть не могу. Я слишком хорошо его знаю и знаю совершенно другим. А песни слушаю часто. Честно говоря, тогда до меня многое не доходило. А ведь он был поэт, и поэт замечательный.

Ноябрь 1987

Аркадий Васильевич, давайте начнем со школы. Кого из преподавателей вы помните?

Цветкову Анну Николаевну. Она вела нас с первого класса. Зайчика Михаила Наумовича — он был совершенно уникальным человеком, преподавал у нас физику. Его многие помнят. А остальных, честно говоря, помню смутно. Времени довольно много прошло…