– А если нет? – послышался медленный голос Арха. Но это был голос очень усталого человека. Что ж, понять его было можно.

Видимо, Ластура улыбнулся. Я, во всяком случае, так расценил его паузу. К тому же мне пришлось выпустить еще одну очередь. Из пещеры не донеслось ни одного выкрика с предложением переговоров.

– Ну что ж, – отозвался Ластура с заметным удовольствием, – ты можешь так решить, конечно. Это твое право. Но с ней там пятеро волколаков. – Снова последовала короткая пауза. Выразительная. – И только приказ сдерживает их покуда от решительных действий. Понимаешь? Чем они дольше будут дожидаться моей команды, тем меньше у них останется терпения.

Он замолчал с самым довольным видом. Я оценил это, косясь в его сторону. Веселился, м-мерзавец! Что же это, однако, за приключения у нас вышли, с нашей стороны? Если подумать, отвлекшись от частностей?

– Как быстро ты сможешь дать знать этим своим оборотням, – хмуро спросил Арх, – если не знаешь, куда они пошли?

Ластура усмехнулся весьма самодовольно.

– Я не сказал, что не знаю, где она может быть, – сообщил он. – Я даже могу сказать, что отослал ее достаточно далеко отсюда. В лес. – Он небрежно махнул рукой через плечо в сторону чащи. – Пусть они там подождут. А сейчас мы с вами прекратим битву, – добавил он как ни в чем не бывало. – И я в любой момент смогу послать кого-нибудь из своих оборотней найти их.

А вот это мне самым решительным образом не понравилось. Мало того что мерзавец наделал массу пакостей, без зазрения совести собирался нас только что укокошить – так он еще и вел себя при этом как наш полновластный повелитель!

– Арх, – позвал я, – ты так и намерен общаться с ним дальше?

Видимо, тон мой сказал все весьма отчетливо. Ластура снисходительно обратил свой взор на меня.

– Я смотрю, Дарек, – заметил он, – твой балаганный чародей совершенно не имеет представления о дворянской чести!

Арх, подумав, тоже посмотрел на меня. Н-да… Взгляд этот был как у смертельно больного человека. Однако достало его.

– Боюсь, что он прав, Гар, – сообщил он. – Не в последних словах, конечно. И нам придется с ним считаться.

Ластура улыбнулся с победным видом.

– Соблаговолите перестать стрелять… сударь, – показал он мне замечательно сверкающие зубы. Обращение было не иначе, как издевкой. – А потом раскуйте моего колдуна и поручите ему командовать волколаками!

Не знаю уж, в чем тут было дело, но этого ему говорить не следовало бы. Во всяком случае, фраза его вызвала в моей голове массу последовательных мыслей. Завершающей из которых была следующая:

– А может, мне вам еще и пулемет отдать? И вдобавок ключи от квартиры, где деньги лежат? – Со знаменитой фразой гнев, охвативший меня, схлынул, оставив только спокойную, холодную ярость. Выждав секунду, я добавил: – Ответьте мне, кстати, пожалуйста, любезный, – Ластуру аж передернуло, – правильно ли я вас понял, что этих ваших оборотней, что ушли с девушкой в лес, могут выследить самые обыкновенные собаки? Верно, Арх?

Эффект мои слова произвели на обоих. Причем именно тот, которого я и желал. Ластура оцепенел, уставясь на меня. Арх же взглянул с зажегшейся надеждой.

– Конечно, можно, – кивнул он. И даже повеселел. – Только вот эти… – Он указал кивком на холм.

– А эти для нас сейчас перестанут быть проблемой! – пообещал я и перекинулся взглядом с Ластурой, от досады закусившим губу. Но покуда, по-моему, еще не понявшим, что на самом деле произошло. – Ангрест, дружище! – Я протянул ему пульт с кнопкой. – Если что, рвите его на куски. – Я кивнул на лежащего Кару. И, не отказав себе в удовольствии, повернулся к Ластуре, все еще пребывающему в состоянии обалдения. – Этого вы, кажется, не принимали во внимание, сударь?

И, не дожидаясь ответа, зашагал вверх по склону холма – к пещере. В норе глухо выли волколаки.

Но только неделю спустя мне удалось вылететь вслед за удравшими. Через восемь дней, если говорить точно. Но здесь никакой точности не требовалось. Раньше сделать задуманное просто никак не получалось.

Сперва нужно было вернуться в замок и подлечить ожоги, полученные нами с Забавой. А без Аниза такое сделать было невозможно. Затем следовало убедить всех, что план мой реален. А это выполнить было посложнее, чем подлечиться.

Кроме того, нужно было допросить новых и старых пленных по второму разу. 'А на все это уходило время и время. Тем более что, например, Ластура оказался таким благородным пленником – тьфу ты! – что не подлежал никакому форсированному допросу.

Это так бы у нас выразились. Здесь же просто считалось, что дворянин герцогского достоинства может дать только ту информацию, какую посчитает возможным. И все тут!

Мы с Архом едва не поссорились. Поскольку уж его-то величество намертво стоял на позициях средневекового благородства и не желал уступать ни на йоту. Даже на сыворотку правды мне согласия не дал. Как я ни просил. Сам же Ластура, когда к нему приступали, только молчал, улыбаясь и презрительно щурясь. Демонстрируя, что все сказал. К сожалению, он у нас оказался единственным пленным.