Светлана, раскрасневшись, закатила ему знатную оплеуху. Настя не без радости наблюдала за паникой в рядах врага. Так им и надо! И они это, без сомнения, заслужили.

– Так что тебе нужно, сестрица? – провизжала Светлана. – Да, ты теперь мертва, так что успокойся! Вернее, с миром покойся, покойница!

В ответ Настя стала швырять в нее обнаруженными в холодильнике яйцами и помидорами. Эдик же кричал:

– Настя, мы все сделаем, только оставь нас в покое! Я обещаю, я клянусь…

Тогда она сбросила сверху еще одну записку: «Ты в курсе, Елецкий, что я была беременна? Твоим ребенком. И что он умер вместе со мной?»

Эдик тупо смотрел на записку, а потом, смертельно побледнев, закричал на Светлану:

– Ты знала, скажи, знала?

Та мрачно ответила:

– Знала. От врача, к которому сама же ее и послала. Думала, что он убедит ее выносить этого звереныша, и тогда бы Настька смирилась с идеей продать фирму Дуйменову. Ан нет, она не пожелала становиться матерью в третий раз! Пришлось задействовать другой план – киллеров.

Эдик то ли делал вид, что плачет, то ли в самом деле плакал. А затем крикнул:

– Это не звереныш! Это был мой ребенок!

Светлана толкнула его и заметила:

– Не ори. Да, твой. Вряд ли Настька прижила его от своего любимого Точилина. Ничего, с миллионами ты заимеешь кучу таких вот зверенышей! Хотя по мне – зачем? Лучше сполна наслаждаться жизнью!

И все же Эдик не был готов смириться с потерей ребенка. Он все твердил:

– Что же делать, что же делать?

Настя подбросила еще одну записку:

«Идите в полицию и сделайте чистосердечное признание в том, что совершили. Немедленно!»

Светлана заплакала, прочтя это, а Эдик простонал:

– Настя, но тогда мы попадем в тюрьму…

Надо же, какие неженки! А то, что она попала в промежуточный мир, их не занимало? И она начала кидаться в них стульями.

– Хорошо-хорошо! – взмолилась Светлана. – Мы это сделаем! Ты обещаешь, что тогда навсегда оставишь нас в покое?

Настя бросила им еще одну записку: «Так и быть, навещать вас в колонии строгого режима не буду. Желаю вам приятного там времяпрепровождения!»

Оба любовника выбежали из дома – Настя любезно вернула им руль автомобиля Эдика и позволила сменить колеса – и они покатили прочь.

Настя уселась на пол в центре гостиной и задумалась. Что ж, она достигла того, чего хотела. Она вынудила их сделать чистосердечное признание – только что будет дальше? Что будет с ней дальше? Она подумала, что настала пора навестить Адриана…

Но Светлана и Эдик в полиции не побывали – вместо этого они прислали кого-то на черном автомобиле с затемненными стеклами. Настя выглянула из окна особняка – и вдруг заметила знакомую фигуру. Это была колдунья, сопровождавшая Изольду Меттерних, бывшую, вернее, настоящую жену Эдика.

Облаченная во все черное, колдунья прошла в дом и повела носом. Итак, эти трусы обратились к экстрасенсу! Что ж, Настя уже предвкушала представление, которое она намеревалась разыграть.

Колдунья прошла в гостиную, где находилась Настя и, как будто видя ее, произнесла:

– Что, думаешь, что всех победила! Как бы не так!

Настя заставила стул взмыть к потолку, но колдунья и бровью не повела.

– Прекрати эти детские штучки! – заявила она. – Лучше бы ты тогда послушалась меня и ушла с приема. Не была бы сейчас призраком! Я тебя предупреждала, но ты проявила упрямство. Вот тебе и расплата! Я ведь знаю, кто ты, а ты знаешь, кто я!

Да, она знала… Ведь Изольда тоже была подменена на клона, в этом Настя уже не сомневалась. И колдунья управляла клоном при помощи кодовых слов. Неплохо она пристроилась, живя за счет богатой тетки, которую она убила и подменила на двойника!

– Поэтому я даю тебе пять секунд, чтобы принять мое предложение. Ты уходишь подобру-поздорову. Или я использую тяжелую артиллерию! Один, два, три…

Когда она сказала «пять», Анастасия сбросила со стен одну за другой картины. Колдунья усмехнулась:

– Что ж, ты сама нарвалась. Ну что же, приступим…

Настя тоже так решила и подошла к ней – и вдруг поняла, что не может приблизиться к колдунье ближе чем на два метра. Что-то мешало это сделать!

Та же, вытащив из кармана черного пальто четки, стала перебирать их, бормоча какие-то заклинания. С каждым мгновением она произносила их все быстрее и быстрее, да таким тоном, что Насте сделалось страшно.

Температура в гостиной ощутимо упала, а колдунья стала выкрикивать слова заклинания. Четки в ее руках вдруг засветились зеленым огнем, и сияние нарастало.