С этого времени начинается кровавая борьба черноморцев с черкесскими племенами на берегах Кубани и в горах Кавказа. Это был ряд обоюдных набегов: горцы вторгались для добычи, черноморцы наказывали их за то за Кубанью в собственных их аулах.

Генерал-от-кавалерии Михельсон немедленно распорядился послать войска в экспедицию за Кубань. Для этого были назначены находившиеся в Черномории 14-й и 15-й Егерские полки и собрано более 2000 черноморских казаков, с войсковым атаманом Бурсаком. Войска наши двинулись за Кубань тремя отрядами: Драшкевич отправился с своим полком егерей, Бурсак с полками черноморцев, а черноморский подполковник Еремеев с одним полком и с полком егерей Лейхнера.

Бурсак, переправившись 2 июня со своим отрядом за Кубань, при Екатериновском посте, двинулся для преследования показавшихся партий черкесов. Не далек от Кубани казаки захватили нескольких всадников, рекогносцировавших наш отряд. Черкесы оборонялись отчаянно и некоторых из своих товарищей оставили на месте убитыми; с нашей стороны было ранено два человека. Достигнув черкесских аулов Арслан-Гирея и брата его Девлет-Гирея, верст за двадцать от Кубани, Бурсак встретил более 300 горцев и завязал с ними жаркую перестрелку. Горцы упорно защищали свои жилища, но принуждены были уступить стремительному напору казаков, вытеснивших их из аулов. Черноморцы нашли здесь рогатого скота 1211 голов, до 4000 овец и несколько лошадей, и захватили в плен восемь горцев.

На другой день горцы, собравшись в числе до 500 человек, старались заманить казаков в лес; но Бурсак не поддался на эту хитрость, а прогнав в горы Арслан-Гирея и пройдя с отрядом еще верст тридцать пять от Кубани, воротился на пограничный рубеж, 4-го числа, с богатою добычею.

Подполковник Еремеев, переправившись со вторым отрядом за Кубань при Марьянском посте, доходил до трех черкесских аулов, но не застав там никого из жителей, захватил более 1000 голов баранты и воротился на свою сторону [211] .

Император в Высочайшем указе, данном 4 июля генералу Михельсону, объявляя Монаршее благоволение войскам, участвовавшим в закубанской экспедиции, повелел добычу разделить между казаками и другими войсками. На долю черноморцев досталось рогатого скота 660 голов и овец 2684 штуки.

Чтобы отмстить за свои неудачи, горцы выжидали только удобного скучая ворваться в наши пределы. 4 июля они, узнав, что черноморцы производят рубку леса в так называемом Головатого куте, близ Кубани, напали, под предводительством Явбук-бея, партией сот в пять человек на безоружных рабочих, но успели захватить только пять человек, и боясь преследований кордонной стражи, поспешили убраться за Кубань. Начальник первой части пограничного караула, капитан Кобиняк, с двумястами казаков погнался по следам их, настиг горцев у селения султана Магмет-Паки и, несмотря на численное их превосходство, смело вступил в бой и с первого же удара отбил пленных черноморцев. Тогда черкесы, увлекаемые примером отважного Явбук-бея, яростно бросились на слабый отряд Кобиняка, но неустрашимый Кобиняк, поддерживаемый одним 3-фунтовым орудием, дружно ударил с казаками, смял нестройные толпы черкесов и едва не захватил в плен самого Явбук-бея, под которым убил лошадь. В этом деле неприятель потерял много убитых и раненых, особенно от картечных выстрелов нашего орудия; у нас же было ранено только два казака.

Не довольствуясь разбитием партии Явбук-бея, Кобиняк бросился на аул его единомышленника, султана Магмет-Паки, и так как жители этого аула разбежались в горы, то удалый Кобиняк захватил 500 голов рогатого скота, трех лошадей, до 2000 овец и много разного имущества. Но казаки не могли воспользоваться этою богатою добычею: они должны были переправиться чрез разлившуюся Кубань, вплавь, на своих привычных к тому лошадях, и в виду собиравшихся со всех сторон горцев благополучно удалились на свою сторону.

Все эти враждебные столкновения с горцами не помешали, однако, вести переговоры в Анапе о сохранении мира на границе. Тревоги за Кубанью черкесы относили к проделкам перешедшего к нам султана Али-Шеретлу-Оглы, который будто бы извещал их, что черноморская граница бедна войском и не может защищаться. Теперь черкесы клялись на коране: на будущее время отказаться от вторжений в наши пределы.

Между тем Кигья-бей и Гаджанов перешли во владения шапсугов. Племя это также готово было дать присягу, и уже собрана была часть скота и прочего имущества, для возвращения черноморцам. Но турецкий поверенный потребовал возвращения и хатукайцам забранного у них казаками скота в прежние экспедиции. Эти новые условия расстроили общий план мирных соглашений за Кубанью. Кигъя-бей, вероятно, не предвидя успеха в своих делах, уехал под предлогом болезни в Анапу; назначенный же на место его чиновник, Гаджи-Магмет-Мурадин-бей, хотя и действовал с преемником Гаджанова, подпоручиком Лозинским, но не подвинул ни на шаг вперед мирных соглашений.

Переписка войскового атамана с анапским пашою о вознаграждении казаков за убытки также не привела ни к чему, и генерал Михельсон 16 сентября предписал Бурсаку, прекратив переговоры с черкесами, вызвать из-за Кубани нашего офицера.

Возвратившийся 22 октября подпоручик Лозинский донес атаману, что Мурадин-бей скрывал наших пленных и под разными предлогами препятствовал выдаче их.

В 1801 году открытых военных действий с черкесами не было; но этот год был памятен черноморцам в другом отношении. Император Павел I пожаловал черноморцам 16 февраля 1801 года Высочайшую грамоту, знамя и четырнадцать прапоров (малых знамен) с приборами. Царские награды были присланы с черноморским капитаном Животовским.

Для принесения Богу благодарения за новые дарованные милости войску, к 5 апреля были собраны в Екатеринодар с пограничной стражи и со всего войска: чиновники, куренные атаманы и от каждого куреня по пятидесяти человек исправных и доброго поведения конных казаков, и «войсковому кругу» объявлена Царская грамота, а знамя и прапоры были освящены.

Назначенный для присутствия во вновь организованной, вместо войскового правительства, войсковой канцелярии генерал-лейтенант Кираев, желая навсегда оставить в памяти черноморцев время подтверждения Императором Павлом Петровичем войсковых прав и привилегий, сделал чрез войсковую канцелярию распоряжение, чтобы куренные атаманы избрали, каждый в своем курене, по одной паре честного поведения казака и девицу, преимущественно из бедных и сирот, для обвенчания по обоюдному согласию. Каждой такой паре выдавалось из войсковых сумм по 100 руб. вознаграждения.