Третьим стал бывший заслуженный генерал, полный кавалер и герой, широко известный всем ветеранам страны, Валентин Веретенников. Человек он был покладистый, спокойный, рассудительный и в целом — весьма положительный.

К ним в компанию планировалось подобрать людей неординарных, во всем положительных. А самое главное, — известных в стране. В этой команде оказались бывшие генералы, ученые, телеведущие, журналисты и уже подзабытые общественные деятели. Сделать все это планировалось с помпой, с блеском. Так, чтобы вызвать ответную отрицательную реакцию со стороны коммунистов.

Но сами выбранные пока еще не догадывались, какую роль им отвели в этой отчаянной и бессовестной борьбе за власть.

Ровно в двенадцать часов они перешагнули порог сырковского кабинета. А уже через полтора часа Сырков докладывал по телефону с надписью «Президент»:

— Вопрос создания нового блока с названием «Отчизна» согласован. Тройка лидеров определена: Глазмин, Рогожин, Веретенников. Раскручивать начали уже сегодня. Указания СМИ и ЦИКу даны. С финансами проблем не будет. Вопрос полностью на контроле.

Этим вечером Сурок долго и тщательно чистил свою шкуру. Ему показалось, что на ней налипла огромная куча грязи. И даже вода из-под крана почему-то попахивала какой-то паршивой тухлятиной. Но самое страшное — ему вдруг совсем расхотелось есть. Не прельщали даже арахисовые орешки. Тоска оказалась сильнее голода. И вот уже в который раз за прошедшие недели он вспомнил свою маму-сурчиху, шумную непутевую сурчиную братву, вечно недовольного хозяина фермы. Отсюда, из далека, они все представились ему теперь такими добрыми, родными и близкими… А окружающая его действительность кремлевских хором показалась полным убожеством и невероятным уродством. А может быть, на эти грустные мысли навели его разговоры, которые ему приходилось теперь выслушивать изо дня в день. «Так и до беды недалеко» — подумал он и начал устраиваться на ночлег.

Из путевых заметок профессора Воронцова

«После неудачного старта в Иваново в Челябинскую область я ехал с каким-то странным чувством. И, хотя руководство аграрной партии высказало полное желание поддержать мою скромную кандидатуру в одном из округов Челябинской области, верилось в их возможности с большим трудом. Это усугублялось полным отсутствием средств для проведения избирательной кампании. И если бы не мои личные сбережения, не на что было бы даже сделать первые формальные шаги.

Маленький заштатный городок Кыштым встретил меня неласково. В окружной избирательной комиссии мое появление было воспринято совершенно буднично и равнодушно. Секретарь комиссии, женщина лет сорока пяти, долго изучала мои документы, делала ксерокопии паспорта и дипломов об образовании и, наконец, со вздохом проговорила:

— Шестым будете.

— В каком смысле? — не понял я.

— Говорю, уже шестеро документы подали, — безразлично пробормотала она.

— А кто еще? — поинтересовался я.

— Вон там, в папочке, поглядите, — махнула она рукой. — Кроме Грушанкова и вас еще Мицуков от пенсионеров, Жабзасирова от «Яблока», дядька какой-то от коммунистов и пацанчик от Жирновского. В общем не густо. Но у вас все равно шансов никаких. Тут грушанковские уже всех к рукам прибрали. С прошлой осени шуруют. Впрочем, — вздохнула она, — дело ваше. А наше дело — сторона.

На выходе из здания администрации города, в котором расположилась избирательная комиссия, я приметил пачку свежеотпечатанных газет с названием «Кыштымский округ». Со всех страниц на меня смотрели фотографии, на которых в различных ракурсах и с различными людьми был запечатлен один и тот же бравый молодой человек. Из надписей я узнал, что это и есть мой главный конкурент — Михаил Грушанков.

После небольших скитаний по городу набрел на небольшую частную гостиницу под названием «Бильярд». Люди оказались приветливыми, комната — светлой, цена за постой — доступной. И я понял, что это и будет моим местом жительства на ближайшие два месяца.

Но газета, тираж которой согласно маркировке сзади составлял тридцать тысяч экземпляров, никак не давала мне покоя. По закону агитационную кампанию в прессе можно было начинать только через три недели. И, памятуя о наставлениях моей мудрой дочери-юриста, я сел писать свое первое заявление в избирательную комиссию на неправомерные действия конкурента. Тогда я еще не предполагал, что подобных заявлений мною будет написано более двадцати. И ни на одно из них я не получу никакой реакции. Такова логика действия нынешней избирательной системы в России.

Михаил Грушанков оказался штучкой довольно непростой. Бывший офицер ФСБ (хотя, говорят, что в этой структуре бывший не бывает), он по роду свой службы постоянно «держал на крючке» многих мелких и средних руководителей округа. Происходило это, как обычно. Владея оперативной информацией, он очень ловко ею манипулировал, заставляя тех, кого она касалась, находиться в постоянном напряжении. Эта методика отработана в наших спецслужбах давно. Ею очень активно пользовались и во времена ВЧК — НКВД, и во времена МГБ — КГБ. Нынешние чекисты с достоинством и честью продолжают нести славные традиции своего ведомства. А отдельные экземпляры благодаря полученным во время службы навыкам даже весьма серьезно преуспевают.