— Ну, ты, блин, в натуре даешь! Ты что? Совсем охренел?

Сержант опустился на колени и начал трясти Ивашкина за плечо. Но тот только тупо смотрел в одну точку и продолжал икать.

— Ты чо? Совсем трехнулся? Ночью в меня харкнул, а теперь в падучей бьется!

Слегка успокоившись, Ивашкин поднялся с пола и побрел в свой угол. Но сержант схватил его за руку и потянул в бытовку.

— Ты, мужик, колись. Чего на тебя нашло-то? У нас все молодые тут поначалу с ума сходят. Но чтобы та-а-к! Наверное, в этом Кремле какая-то хреновина закопана. Тут постоянно всяких призраков видят. Но это, как водится, мужики. На крайний случай — бабы. А вот чтобы зверье мерещилось — такого сроду не бывало! Так что ты — того. Колись, где лишку хлебнул?

— Да не хлебал я. Чес слово! Эта тварь наподобие огромной крысы. И вот с такими коротенькими скрюченными лапками. Она мне прямо под ноги бросилась. Мне бабка говорила, что в таких случаях надо креститься и потом три раза плюнуть.

— Вот и крестился бы. Чего же ты сразу плеваться начал? Еще раз так плюнешь — всю харю расшибу!

— Так я же не мог креститься. У меня ж в руке карабин был…

— Вот и насадил бы его на штык! Совсем соображаловка не варит!

— Эт да, — согласился Ивашкин. — Но только он на меня так глянул — аж мурашки по телу прошлись!

— Ну ты, блин, солдат! От какой-то крысы у него мурашки по телу прошли! Ты больше никому не рассказывай, а то вовсе за чумного сочтут.

— Ладно.

Ивашкин тихонько вздохнул и побрел в свой угол. Но прежде чем лечь, все-таки огляделся по сторонам, сунул голову под кровать. И только после этого лег, плотно накрывшись одеялом.

Когда на разводе о случившемся доложили командиру роты майору Сивухе, он только сердито повел своими гусарскими усами и указал обоим участникам инцидента на дверь своего кабинета.

В кабинете он долго таращился то на рядового Ивашкина, то на сержанта Дрючкина. Потом достал из стенного шкафа старый замусоленный графин, отхлебнул из него несколько глотков и назидательно помахал указательным пальцем.

— Ну этот молодой идиот еще и пол года не служит! Но ты-то, Дрюкин?! Тоже с ума спялил?!

— Дрючкин я, товарищ майор, — попытался поправить его сержант.

— Молчать!!! — заорал Сивуха. — Я лучше знаю, кто ты такой есть на самом деле! Гэ ты сопливое! Вот ты кто! Ты что мне тут байки рассказываешь?! — Он еще раз приложился к графинчику. Полез в верхний ящик стола. Достал оттуда кусок засохшего пирога с капустой. Понюхал его и бросил назад. — Ты у меня, Дрюкин, домой с волчьим билетом поедешь! Во!

Он опять было взялся за графин, но передумал. Посмотрел его содержимое на просвет и вдруг протянул Ивашкину.

— На, хлебни, солдат. А то, небось, с похмела голова болит?

Солдат в нерешительности помялся на месте.

— Так не пил я, товарищ майор.

— Не пил, говоришь? А чего тогда тебе примерещилось? Или у тебя вообще глюки бывают? Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Чтобы у нас по Кремлю — объекту особой государственной важности — какие-то твари разгуливали?! — Майор задумчиво уставился в окно. — Триллеров вы всяких понасмотрелись! Скажу старшине, чтобы за телепрограммами поаккуратнее следил. Всякую дрянь там гонят. Без поллитра смотреть невозможно. — Он опять протянул руку к графину и сделал небольшой глоток. И уже более мягко предложил. — А может, глотнете помаленьку?

Ивашкин и Дрючкин, искоса поглядывая друг на друга, аккуратно сделали из графина по маленькому глотку.

– В общем так, – подвел итог майор, забирая из их рук графин. – О том, что было, – никому! Узнаю – оторву башку! Не хватало еще, чтобы о нашем подразделении всякие байки начали рассказывать! – И тут же грубо добавил: – А теперь – пошли вон! Оба! Пока по паре нарядов вне очереди не схлопотали!

Но, как говорится, шило в мешке не утаишь. Уже к вечеру того же дня весть о том, что по вверенному ему объекту гуляет неведомый зверь, доложили коменданту Кремля генералу Тупейкину. Тот очень долго соображал. Снял даже с себя свой отутюженный китель. Аккуратно повесил его на спинку стула. Затем, видимо, придя в себя, начал быстро снимать телефонные трубки. И тут ему в голову пришла простая убийственная мысль: «А куда, собственно говоря, звонить? В зоопарк? В цирк? Или в службу по отлову диких собак?»

Он представил, как ехидничают и злорадствуют его всегдашние завистники из Федеральной Службы Охраны. Теперь они будут на каждом углу рассказывать о том, что у него — Тупейкина — по Кремлю разгуливает какая-то тварь!

От одной этой мысли стало не по себе.

Но кто сказал, что на его важнейшем спецобъекте вообще кто-то завелся? Может быть, это действительно солдатам спьяну привиделось? Он-то прекрасно знает, что, несмотря на все запреты, солдаты этого знаменитого кремлевского полка выпить мастаки. Да и девок сюда время от времени таскают.

Генерал зажмурился. Вспомнил, как служил комбатом на Западной Украине. Где же это было? Кажется, на Волыни. Однажды ему попалась такая дюже гарная дивчина! Ну просто кровь с молоком! Правда, жена ему потом чуть все волосья не повыдергала. Генерал провел рукой по голове. Где теперь мои волосы?

Он тяжело вздохнул и снял трубку одного из телефонов:

– Фердыщенко, а ну-ка топай ко мне!

Когда зам по тылу полковник Фердыщенко переступил порог комендантского кабинета, генерал, ни слова не говоря, пальцем поманил его в комнату отдыха и, плотно прикрыв дверь, приказал: