Жив или мертв?

Сейчас нет времени выяснять это. Главное — разжать его мертвую хватку. Наконец это получилось, хотя и стоило Маше немалого труда.

Скорей, скорей! Возможно, до взрыва остались считанные мгновения. А человек оказался большим и тяжелым, на себе его отсюда, с верхотуры, не вытащить.

Девушка, напрягшись, перевалила тело пилота через дверцу, и оно безжизненно плюхнулось на мокрую землю, точно куль с мукой. Некогда было размышлять о том, больно ему или нет. Пора было спасаться самой.

Пару секунд все же помедлила. Уговаривала себя: «Тут не так уж высоко. Совсем не высоко. Ну же!»

Зажмурившись, прыгнула. Больно ударилась крестцом.

Ухватив летчика под мышки, поволокла его прочь. Настойчиво, метр за метром. Его обмякшее тело оставляло в вязкой почве широкую колею.

Трудно. И спина болит. Но разогнуться нельзя. Нет у нее на это времени. Нет у нее на это права.

Она уже дотащила потерпевшего до конца поля, когда взрыв все-таки раздался. Похоже, он был не таким уж сильным. Или это шум дождя, мощный, как аплодисменты, заглушил его? А может, так громко стучало Машино сердце?..

Глава 4

РЕБРО АДАМА

Он лежал перед Марией, незнакомый и загадочный, неведомо откуда прилетевший мистер Икс. В защитных летных очках, точно в карнавальной маске. Кто он? Каков он?

А главное — жив ли он?

Дождь струился по его щекам и подбородку, создавая иллюзию мимики. Но кажется, лишь иллюзию.

Маша содрогнулась: а что, если она возится с трупом?

Непослушными руками расстегнула летный шлем, отщелкнула верхние кнопки на куртке. Открылся ворот кипенно-белой футболки, неестественно чистой на фоне глины, по которой они ползли.

«Хорошая, наверно, у него жена, — с горестным одобрением подумала Маша. — Заботится. Стирает, следит. Как же она будет горевать, если он...»

— Эй! Эй! Вы живы или нет? — Понимала, конечно, что вопрос глупейший, однако прикоснуться к телу было страшновато: вдруг оно окажется холодным?

В свои двадцать шесть Маша никогда не видела смерть вблизи. Правда, в детстве ей пришлось однажды похоронить голубя, попавшегося в когти их кошке. Даже это было шоком для нее. А тут — человек.

Но делать нечего. Затаив дыхание, приложила ладонь к основанию его жилистой шеи. Рука окоченела и почти потеряла чувствительность. Хоть и не сразу, но сосредоточиться все же удалось.

Кажется, пульс есть! Есть или кажется?

Есть на самом деле, совершенно точно! Под ладонью теперь уже явственно ощущалось биение. И человеческое тепло. Даже — жар.

Жив!

Маша засмеялась вслух. Обошлось!

Страха как не бывало. Вместо него проснулось любопытство. Девушка сняла стягивавший голову пилота обруч очков, и спасенный преобразился. До этой секунды она возилась просто с «неким человеком». Теперь мистер Икс обрел индивидуальность.

Крупные и в то же время правильные черты лица. Брови вразлет. Немного впалые, идеально выбритые щеки. Бронзовая кожа, но это не природная смуглость, а загар. Наверное, там, на высоте, где он путешествовал на своем погибшем драконе, солнце светит ярче и загореть можно даже до наступления жары. Как на горном курорте.

Впрочем, хорошенький курорт: рискуешь упасть и сломать себе шею.

Маша сдвинула с высокого ровного лба толстый шлем: волосы у незнакомца оказались темными, блестящими и слегка вьющимися. Короткая стрижка, видимо совсем недавняя, открывала уши с ярко выраженной крупной мочкой. Маша почему-то всегда обращала внимание на форму ушной раковины у разных людей. У Антона Белецкого, к примеру, ухо заострялось кверху, как у рыси. Кисточку бы ему еще туда...

Поддавшись внезапному необъяснимому побуждению, она зачем-то тронула ухо незнакомца мизинцем. И сразу же отдернула руку, будто совершила нечто постыдное.

— Потерпи, симпатичный, — сорвалось у нее. Никогда не решилась бы Маша на подобную фамильярность, если б ее могли слышать. — Скоро доберемся с тобой... домой.

Дрова отсырели под дождем, и печку не растопить. Воду приходится греть на примусе. Страшно, что из-за случайной искры в деревянном доме может вспыхнуть пожар.

Но еще страшнее Маше оттого, что она осталась в доме наедине с незнакомым мужчиной, и что этот мужчина лежит на ее диване, и что он, видимо, в критическом состоянии, и еще — что он... так привлекателен.

Девушка сидела на краешке диванчика и держала руки над грудью пострадавшего, не решаясь до него дотронуться. Прямо как какой-нибудь глупый экстрасенс, делающий над пациентом пассы. А тут не пассы нужны, тут требуется оказать реальную первую помощь. Осмотреть, нет ли на теле ран, и по необходимости обработать их.

«Ну почему, почему я не могу себя заставить сделать это? — недоумевала она. — Ведь только что добиралась с ним до дома в обнимку, тащила на себе... Да что же я за недотепа такая, надо решиться наконец...»