Почему так получилось? Думается, что это связано с рядом объективных обстоятельств. Свою негативную роль, и немалую, сыграло утрата в предыдущие столетия значительной (если не большей) части документов, так или иначе связанных с историей Крымского ханства. Большие потери понесли и русские архивы. Особенно сильно пострадали документы, так или иначе связанные с историей развития военного дела Крыма и Русского государства в конце XV — начале XVII в. Между тем, как писали еще больше века назад два крупных французских историка, Ш.-В. Ланглуа и Ш. Сеньобос: «История пишется по документам… Ничто не может заменить документов: нет их, нет и истории»{11}. Затем, повторяя вслед за западноевропейской исторической наукой основные этапы ее развития, российская историки от создания монументальных исторических полотен (примером которых может служить, вне всякого сомнения, многотомный труд С.М. Соловьева «История России с древнейших времен») и публикации многотомных сборников старинных документов перешли в конце XIX в. к углубленному изучению частных проблем. Проблемы же военной истории России и Крыма среди них явно не были не первом месте. Вообще история военного дела в России в допетровское время (и тем более военного дела Крымского ханства), и в дореволюционное время, и в советское не пользовалась большой популярностью среди отечественных историков и занимались ею они лишь мимолетно, в связи с историей политической, дипломатической и экономической. Очевидно, на это повлияло своеобразное «разделение труда», когда негласно военная история была отдана на откуп историкам в погонах. Последние же в силу разных причин, недооценивали значимость изучения истории военного дела допетровской России и тем более Крымского ханства и, как следствие, не уделяли им сколько-нибудь серьезного внимания. Вот и получилось, что в истории многовекового противостояния России и Крыма осталось еще немало если не совсем «белых» пятен, то, во всяком случае, страниц, степень изученности которых не позволяет их перевернуть со спокойным сердцем хотя бы из чувства уважение к нашим предкам, своими трудами, потом и кровью создававшим государство, в котором мы сегодня живем.

Желание напомнить о славном ратном наших праотцов стало одной из причин, обусловивших наше обращение к этой теме. Другая же причина связана с тем, что за те сто с лишним лет, что прошли с тех пор, когда отечественные историки обратились к истории изучения русско-крымских отношений, история, ее методы не стояли на месте и непрерывно развивались и совершенствовались. Поиски в архивах и библиотеках позволили найти новые документы и материалы, да и сама методика работы с ними, извлечения из них информации стала намного совершенней, чем в те давние времена. Конечно, нельзя сказать, что все проблемы разрешены и на все вопросы сегодня можно дать вполне удовлетворительный ответ — полагать так было бы большой ошибкой. История, как, впрочем, и любая наука, устроена таким образом, что, чем глубже погружаешься в прошлое, тем больше возникает вопросов, тем больше осознаешь, что твои знания недостаточны для того, чтобы ответить на них. Но как не вспомнить здесь знаменитую фразу английского поэта А. Теннисона — «Бороться и искать, найти и не сдаваться»! И прежде чем снова двинуться по бесконечному пути познания, стоит остановиться, подвести некоторые итоги (предварительные, конечно), наметить новые цели. Эта небольшая книга и является таким предварительным итогом научного поиска, длившегося несколько предыдущих лет. Работая над ней, автор стремился составить для себя непротиворечивую картину событий, отдаленных от нас почти на четыре с половиной столетия, и, реконструировав по кусочкам эту историческую мозаику, представить ее на суд читателей — тех, кому небезынтересно прошлое России. Заранее прошу прощения читателей за то, что в тексте будут часто встречаться порой длинные цитаты из летописей, разрядных книг и других документов XVI столетия — они вставлены в текст в первозданном виде для того, чтобы можно было почувствовать «запах» эпохи, услышать язык, на котором говорили наши пращуры. И, прежде чем перейти к делу, хотелось бы выразить искреннюю признательность и благодарность Д.А. Селиверстову за оказанное содействие в поиске материалов для этого исследования и за пожелания и замечания, высказанные в процессе его обсуждения, а также моей супруге Татьяне, благодаря которой эта книга все-таки была завершена.

Отсчет нашей истории мы начнем с весны 1551 г., когда в результате дворцового переворота, осуществленного при деятельном участии и поддержке Стамбула, был свергнут и убит хан Сахиб-Гирей I, энергичный и удачливый правитель и военачальник, управлявший Крымским ханством на протяжении почти 20 лет. Его сменил племянник покойного, внук Менгли-Гирея I Девлет-Гирей I. При новом «царе» татарское государство достигло, пожалуй, вершины своего могущества и влияния, а его долгое правление (а умер Девлет-Гирей летом 1577 г.) вошло в историю ханства как одно из самых ярких и насыщенных событиями. Среди них едва ли не самой запоминающейся страницей в эти годы стало противостояние Москвы и Крыма в конце 60-х — начале 70-х гг. XVI в. При Девлет-Гирее оно достигло своего апогея, крымская угроза для Москвы стала как никогда серьезной. Хан лично возглавил 7 походов на Русь (1552, 1555, 1562, 1564, 1565, 1571 и 1572 гг.), еще два планировавшихся им похода, в 1556 и 1559 гг., были им отменены, а в 1569 г. хан принял участие в незадавшейся османской экспедиции на Астрахань. Еще 4 похода (1558,1563,1570 и 1573 гг.) осуществил его сын и наследник-калга Мухаммед-Гирей, а в 1568 г. на «крымскую украйну» приходили «царевичи». Таким образом, за 26 лет правления Девлет-Гирей и его сыновья совершили или приняли участие в 13 походах против России{12}. Соответственно, и результаты, которых удалось добиться хану, превзошли те, что были достигнуты его предшественниками и тем более преемниками. В мае 1571 г. Девлет-Гирей добился самой громкой победы над русскими за всю историю русско-крымских войн — его воинство сумело нанести поражение полкам Ивана Грозного под самыми стенами Москвы, а затем сожгло столицу Русского государства, подвергнув опустошению ее окрестности.

Казалось, сбылись мечты Менгли-Гирея и его потомков и возгордившаяся Москва признает наконец свою зависимость от Крыма, вспомнит те времена, когда русские князья были данниками и слугами татарских ханов, «держали на голове царское слово». Однако на дворе был XVI, а не XIII в., и времена Батыя, Тохтамыша и Едигея остались в прошлом. События следующего, 1572 г., наглядно это продемонстрировали. Попытавшись закрепить свой неожиданный успех предыдущего года, Девлет-Гирей снова пошел на Москву, рассчитывая на этот раз довести начатое дело до конца и сломить сопротивление «московского». Этим его надеждам не суждено было сбыться — в многодневном «прямом деле» при Молодях, небольшом подмосковном селе, «царево» войско потерпело сокрушительное поражение от полков Ивана Грозного. Разгром был настолько серьезным, что даже в самое трудное для Москвы время, в конце 1570-х — начале 1580-х гг., когда король Речи Посполитой воинственный Стефан Баторий отбивал у русского государя город за городом, крымцы не сдвинулись с места, не попытались взять реванш за неудачу 1572 г. Прошло почти 20 лет, прежде чем сын Девлет-Гирея Гази-Гирей II в 1591 г. попытался пройти по следам отца, вышел к самой русской столице и был разбит. После этого татары уже ни разу не угрожали непосредственно Москве, ограничиваясь большим и малыми набегами на русские «украйны». Но до этого было еще далеко. Взошедший на престол уже немолодой по тем временам хан (в 1551 г. ему было 39 лет) оказался перед лицом серьезных внутренних (например, нужно было налаживать отношение с влиятельнейшими главами крымских аристократических родов, от позиции которых во многом зависела дальнейшая судьба хана) и внешнеполитических проблем (ведь Девлет-Гирей пришел к власти в момент, когда расстановка сил в Восточной Европе начала резко изменяться, и не в последнюю очередь из-за действий молодого русского царя Ивана IV, тогда еще не Грозного).

Выход из сложившейся сложной и неустойчивой ситуации крымский «царь» нашел в активной внешней политике. Агрессивный, экспансионистский ее характер объяснялся стремлением Девлет-Гирея отвлечь внимание своевольной татарской знати от придворных интриг, занять ее войной. Не последнюю роль играло также и стремление хана «поправить» экономику Крыма посредством организации грабежа соседей, прежде всего московитов, и вымогания у них за отказ от продолжения набегов богатых «поминков». И, естественно, хан стремился не допустить чрезмерного усиления России, что никак не соответствовало интересам Крыма.

Повод для начала конфликта с Иваном IV представился очень скоро. Венчавшись на царство в январе 1547 г., юный русский государь очень скоро попытался разрешить в выгодном для Москвы ключе «казанский» вопрос. Зимой 1548—1549 и 1549—1550 гг. войска Ивана IV дважды ходили на Казань (русский царь принял личное участие в обоих экспедициях), и хотя в силу разных причин оба похода завершились неудачей, тем не менее в Москве не оставили надежды подчинить ханство своей власти. Отказавшись от лобового штурма Казани, Иван IV и его советники перешли к иной тактике — планомерного, постепенного наступления на непокорных казанцев. Весной 1551 г. в устье реки Свияги русскими была воздвигнута крепость, которая должна была стать базой для царских полков в случае, если они снова двинутся на татарскую столицу. Прямым следствием этого шага стала победа промосковской партии среди казанской аристократии, пригласившей на трон Шах-Али, бывшего касимовского «царя», раньше уже бывшего на казанском троне. Однако новый хан, личность, судя по отзывам современников, малосимпатичная, так и не сумел найти общего языка с казанцами и, в конце концов, весной 1552 г. был вынужден покинуть Казань. По договоренности с московскими симпатизантами его должен был сменить московский наместник, а Казань — войти в состав Русского государства при условии сохранения в неприкосновенности внутренних порядков ханства. Однако противники подчинения Москве сумели сорвать выполнение уже заключенного договора. После этого стало очевидно, что война неизбежна и, как известно, не прошло и полугода, как русские полки начали последнюю осаду Казани, завершившуюся кровопролитным штурмом города 2 октября 1552 г. Казанское ханство перестало существовать.

Все это время Девлет-Гирей, надо полагать, внимательно наблюдал за развитием событий, благо в информаторах он недостатка не испытывал — противники Москвы в Казани волей-неволей должны были ориентироваться на Крым, поскольку только он мог служить надежным противовесом стремлению русских государей подчинить казанский юрт своей власти. Стремясь поддержать «крымскую» партию в Казани и не допустить дальнейшего усиления Русского государства, Девлет-Гирей и его советники приняли решение предпринять экспедицию на север. Обстоятельства как будто благоприятствовали этому замыслу — как показывали позднее плененные татары, хан предполагал, что Иван со своими полками отправится под Казань, и дорога на Москву будет открыта.

Хан не сильно ошибался в своих предположениях — планируя летнюю кампанию в русскую столицу, был вынужден послать часть сил и немалую отправить на восток, против Казани, а часть — как это повелось еще со времен Василия III — на юг, на «берег». Здесь, на правом берегу Оки от Калуги до Переяславля-Рязанского, ежегодно разворачивались конные русские полки в ожидании татарских нападений. Заглянем же в летописи и разрядные книги и определимся с диспозицией русских ратей в этом году.

Прежде всего стоит заметить, что значительные силы были собраны в городе на Свияге: в разрядных книгах отмечалось, что еще в апреле 1551 г. «послал царь и великий князь в Свияжской город на годованье бояр своих и воевод боярина князя Петра Ивановича Шуйсково, боярина Семена Костантиновича Заболоцково, да воевод послал князя Дмитрея Михайловича Жижемсково, Бориса Ивановича Салтыкова, князя Григорья Голову князь Петрова сына Звенигородцково» с детьми боярскими, стрельцами и казаками. Затем, уже в апреле 1552 г., когда стала очевидной невозможность урегулирования казанского кризиса мирным путем, Иван «отпустил» «воевод в судех на Свиягу и велел дела своего беречь и себя государя дожидатца бояр и воевод князя Александра Борисовича Горбатого да князя Петра Ивановича Шуйского и иных воевод». Вместе с ними в Свияжский городок был отправлен также «наряд» (т.е. артиллерийский парк для возможной осады Казани) и припасы{13}. Еще один полк (дети боярские и стрельцы) во главе с князем М.В. Глинским и окольничим И.М. Умнымколычевым был отправлен на Каму, а на усиление к ним собирались ратные люди в Вятской и Устюжской землях под началом воевод Паука Заболотского и Г. Сукина{14}. Туда же, под Казань, в Муроме собиралась 3-полковая конная рать воевод князей B.C. Серебряного и Д.Ф. Палецкого. Ее должны были составить дети боярские «московских» городов (т.е. главным образом служилых корпораций уездов к востоку от Москвы). Одним словом, против Казани готовилась выступить едва ли не половина (а то и более) ратных людей, которыми располагал молодой русский царь. Сам же Иван со своим двором, выборными (т.е. лучшими) детьми боярскими и ратниками «далних городов, Новагорода Великого и других городов» (очевидно, что в данном случае речь шла о детях боярских северо-западных городов, «силе тверской и новгородской»), готовился выступить на «берег». Здесь, в Коломне, развертывалась 5-полковая рать во главе с воеводами князьями И.Ф. Мстиславским и М.И. Воротынским и под Калугой 3-полковая с воеводой князем Ю.И. Темкиным-Ростовским (не считая, конечно, воевод с гарнизонами в «украинных» городах — Туле, Пронске, Мценске и других){15}. В Поле снова были посланы сторожи и заставы, а воеводы украинных городов получили соответствующие предупреждения и наказы «доведыватися про крымского царя полных вестей»{16}.