Немного подпрыгивая, она повернула на Горького.

Справа — дом, где жил в просторной квартире дядя Гидеон рядом с другим известным писателем, Ильей Эренбургом. По улице прогрохотали грузовики, везущие цемент к строящейся гостинице «Москва», возвышающейся как величественный каменный храм; «линкольны» и ЗИСы неслись по проспекту к Кремлю; экипаж, запряженный пегой кобылицей, стоял у здания мэрии, на месте бывшего дворца. Москва все еще строилась и представляла собой те же маленькие поселки, но Сашенька принадлежала этому городу.

Вверх по улице, снова вниз — Сашенька прошла мимо рабочих, возводивших новое здание, дежурных милиционеров, размахивающих жезлами, детей, спешащих в школу, — юных пионеров в красных галстуках. Не доходя до Белорусского вокзала, она залюбовалась памятником Пушкину, повернула на Петровку с убогими ларьками, где продавались жареные пирожки.

Уже из кабинета она позвонила редакторам, чтобы собрать их на планерку.

— Проходите, товарищи! Присаживайтесь! Давайте обсудим предложения о декабрьском выпуске журнала в честь шестидесятилетия товарища Сталина.

День прошел на славу, как по маслу.

— Папа вернулся! — закричала Снегурочка.

— Почему ты не в постели? — Сашенька стояла в ночной сорочке и в халате. — Марш в постель! Уже полночь.

— Разум стоит у дверей, а рядом с ним папочка!

— Папа вернулся? — Появился Карло в голубой пижаме, весь взъерошенный, и потопал по паркету в коридор.

— Он у дверей! — скакала Снегурочка. — Можно мы останемся? Пожалуйста, мама!

— Конечно! — Она открыла дверь.

— Здравствуйте, Разум, вы встречали Ваню на вокзале? Он, как обычно, опаздывает…

— Отойдите, хватит молоть чепуху, — заявил Разум неестественно громко, дыхнув на Сашеньку водкой и чесноком. — Входите, ребята, вот эта квартира!

Посмотрите, как они жили, смотрите, что им дала партия, наш вождь, — и чем они отплатили за все?

Разум был не один, за его спиной стояло четверо чекистов, а за ними вахтер, потный и сконфуженный, поигрывая нелепой связкой с сотней ключей. Чекисты гуськом прошли мимо Сашеньки в квартиру.

— Боже, началось! — У Сашеньки подкосились ноги, она прислонилась к стене. Старший из чекистов, узколицый комиссар с двумя ромбами в петлицах, остановился напротив ее. Он был настолько худым, что форма висела на нем мешком, как с чужого плеча.

— Нам приказано обыскать квартиру, подписано Л. П. Берией, наркомом внутренних дел.

Разум плечом отодвинул этого кузнечика, так ему хотелось быть причастным к происходящему.

— Мы чуть свет арестовали Палицына прямо на Саратовском вокзале. Он ударил одного из них.

— Хватит, товарищ, — остановил его «кузнечик».

— Где он? — с жаром спросила Сашенька, вставая.

Она тут же поняла, что Ванин поезд прибыл вовремя.

Разум, скорее всего, встречал его на вокзале, и их арестовали обоих. Теперь Разум изо всех сил старается спасти свою шкуру. Сашенька прекрасно понимала, что Ваню отвезли прямо в изолятор на Лубянку.

— Еще слово, товарищ Разум, и… — предупредил «кузнечик».

— Это наше дело.

— Эти баре всегда вызывали у меня подозрение, — не унимался Разум. — Я не так много знал, но сейчас мы обыщем квартиру, посмотрим, что за бумаги прячет эта змея. Сюда, ребята!

«Кузнечик» с другими чекистами был уже в кабинете.

Каролина стояла в дверях своей спальни. Сашенька задавалась вопросом: ее тоже арестуют? На Сашеньку нахлынули безумные желания и эгоистичные мысли: возможно, она в безопасности. Им нужен только Ваня.

Пусть Ваню арестуют! А она останется с детьми.

Сашенька и Каролина молча обменялись взглядами.

Быть может, они опоздали? И их детей замучают в детдоме? Откуда ей знать, как поступить? Ваня не посылал ей весточки. Может, Каролине надо уезжать с детьми прямо сейчас? Сегодня ночью! Или это только ухудшит их положение?

— Мама, что происходит? — спросила Снегурочка, обхватывая мать за талию.

Карло слышал, как чекисты выдвигают ящики и хлопают дверцами шкафа в отцовском кабинете, швыряют бумаги и фотографии прямо на пол. На его живом лице сменилось три чувства: сначала он опустил глаза и выпятил губы, потом потекли слезы, все личико сморщилось, и наконец, залившись багровым румянцем, он начал выть.

— Оставайтесь в своей спальне, — крикнула Сашенька, пряча дочь за своей спиной. — Ступай к Каролине.