Шрифт:
После принятия христианства культ Перуна, верховного языческого божества, подвергся наиболее яростному и сокрушительному искоренению. Как гласит летопись, в 988 году воспринявший крещение князь Владимир повелел привязать Перуна к конским хвостам и скинуть с горы по Боричевскому спуску «на Ручаи». Новгородцы, приняв крещение, под руководством епископа Иоакима разорили святилище Перынь, а идол божества разрубили на части, протащили по грязи и скинули в Волхов. Один новгородец, увидев, что идол волной прибило к берегу, отпихнул его шестом, приговаривая: «Ты, Перунище, досыта ел и пил, а нынче плыви прочь!» [14] Перун, как и другие языческие боги, был причислен к разряду бесов, а на месте его святилищ построили православные храмы. В Киеве на холме, где стоял идол Перуна, князь Владимир поставил церковь святого Василия (поскольку при крещении он получил христианское имя Василий), на месте новгородской Перыни был воздвигнут Перынский скит с церковью Рождества Богородицы.
14
Софийская I летопись. Полное собрание русских летописей. Т. 5. С. 121.
Но память о Перуне народ хранил вплоть до XVII века. Вот что рассказывает иностранный путешественник Адам Олеарий, посетивший Россию в 1654 году: «Новгородцы, когда были еще язычниками, имели идола, называвшегося Перуном, т. е. богом огня, ибо русские огонь называют «перун». И на том месте, где стоял этот их идол, построен монастырь, удержавший имя идола и названный Перунским монастырем. Божество это имело вид человека с кремнем в руке, похожим на громовую стрелу (молнию) или луч. В знак поклонения этому божеству содержали неугасимый ни днем, ни ночью огонь, раскладываемый из дубового леса. И если служитель при этом огне по нерадению допускал огонь потухнуть, то наказывался смертью» [15] .
15
Подробное описание путешествия голштинского посольства в Московию и Персию, составленное секретарем посольства Адамом Олеарием. М., 1870. С. 80–81.
С течением времени функция громовержца в народной культуре была перенесена на Илью-пророка, и он стал по существу христианским заместителем Перуна. У восточных славян и в XX веке сохранялось убеждение, что гроза происходит от того, что Илья-пророк ездит по небу на огненной колеснице (поэтому мы слышим гром) и мечет на землю громовые стрелы — молнии. Вот, к примеру, современная запись, сделанная в Архангельской области:
Илья-пророк — какой-то божественный, видимо… Который грозу приносит. Гром и молнию. Когда гроза сильная, говорят: «А, Илья-пророк катится, на тройке едет».
От Перуна Илья-пророк унаследовал и такой любопытный мифологический мотив: в народе верят, что во время грозы Илья (а в некоторых местностях считают, что Господь Бог) своими стрелами убивает нечистую силу, которая, дрожа от страха, стремится спрятаться где попало — под деревом, под лошадиным брюхом и даже у человека под одеждой. Белорусы до сих пор говорят: «ударит перун, так это Илья нечистика бьет». А вот что рассказывают в украинских Карпатах:
Гром бьет в то дерево, под которым черт прячется. Мама моя рассказывала: пасла она корову и там увидела, что черт из-под корней пихты вылезает — как хлопчик невеликий, в красной сорочке, штанишки красные на нем и шапочка красная. Вылез он из-под корней и на вершину влезает, а с вершины — снова к корням. Вдруг ударил сильный гром, молния такая большая, хлопчик запищал, и его убило, а пихту с корнем вырвало. Так мама сказала, что от этого черта лишь крови немного осталось, от того Сатаны. Как молния его убьет, так остается черная кровь.
Так же считают и в Полесье:
Говорят, что пожар от молнии нельзя потушить. Мне это покойная мать говорила. Раньше у нас стояла груша во дворе. Да такой был гром, стрела такая огненная покрутилась над окном да и ударила в грушу. Гром убивает нечистого. Он прячется под грушей, под вербой, под дубом. Да, говорят, и под человеком прячется, а гром бьет нечистую силу. Да такой был гром, да так ударил, что расколол грушу. Стрела такая огненная. Надо креститься и читать «Отче наш», как гремит, иначе нечистая сила введет в бедствие.
А вот и народная сказка, где говорится о том, как Илья спорил с чертом:
— Я тебя убью, — говорит Илья.
— Как же ты меня убьешь? Я ведь спрячусь под человека! — отвечает нечистый.
— А я убью человека и тебя убью! — говорит Илья.
— А я спрячусь под коня!
— Тогда я и коня убью — и тебя убью.
— А я под корову спрячусь.
— Я и корову убью — и тебя убью.
— А я под дерево спрячусь!
— А я дерево разобью — и тебя убью!
— Ну, тогда я спрячусь в воду, под корч, под колоду! — заявил нечистый.
— Там тебе место, там и находись! — ответил Илья.
Однако в некоторых местностях эту сказку рассказывают так, что вместо Ильи там действует сам Перун, а угрожает он не черту, а Змею. Таковы белорусские сказки «Перун и Сатана», «Перун бьет чертей», «Гром с Перуном». Белорусы считают, что летом чертей меньше, чем зимой — «их бы не столько было, если б не бил Перун. А то они за зиму наплодятся, а летом Перун поубивает».
Стремясь восстановить древние поверья о Перуне, некоторые ученые пришли к выводу, что сказочный спор Ильи (или Бога) с чертом — не что иное, как позднее переосмысление древнего славянского мифа о борьбе громовержца Перуна с каким-то могучим противником. Они полагают, что этот сюжет и был центральным мифом славянского язычества, и на его основе создавались все остальные мифологические рассказы об отношениях между богами [16] . Кто же в древнерусской языческой мифологии выступал в качестве противника громовержца?
16
Теория «основного мифа» была разработана в 60–70-х годах XX века В.В. Ивановым и В.Н. Топоровым, которые при создании своей реконструкции исходили из того, что славянская мифология является вариантом индоевропейской, а следовательно, при научном восстановлении утраченных фрагментов славянских мифов позволительно использовать для сравнения мифологические представления других народов, «родственников» славян по индоевропейской семье, в частности, балтов и индо-иранцев. В качестве собственно славянского материала для реконструкции В.В. Иванов и В.Н. Топоров наравне с поверьями и быличками широко использовали фольклорные тексты — песни, загадки, сказки, полагая, что и в них можно найти «осколки» славянских мифов. Согласно теории «основного мифа», у восточных славян существовал ряд мифологических сюжетов, объединяющих Перуна, Мокошь и Волоса (Велеса). Необходимо подчеркнуть, что теория «основного мифа» является лишь реконструкцией, опирающейся во многом на неславянские мифологические источники, поэтому ее соответствие реальной мифологии древних славян у многих ученых вызывает серьезные сомнения. См.: Иванов В.В., Топоров В.Н.Славянские языковые моделирующие семиотические системы. М., 1965; они же.Исследования в области славянских древностей. Лексические и фразеологические вопросы реконструкции текстов. М., 1974; Топоров В.Н.Предыстория литературы у славян. Опыт реконструкции. М., 1998.
Волос (Велес)
Нестор-летописец, перечисляя в «Повести временных лет» богов из пантеона князя Владимира, не упомянул это очень важное имя. А между тем Волосу, несомненно, поклонялись на всей восточнославянской территории. В Киеве идол Волоса стоял не на возвышенности, а внизу, на Подоле, на берегу реки, и уже этим он был противопоставлен остальным богам, и в первую очередь Перуну. А при уже упомянутом нами заключении мирного договора с Византией княжеская дружина (то есть воины, относившиеся к привилегированному сословию) клялась оружием и Перуном, а «Русь вся» (иначе говоря, народ) — Волосом. В отличие от Перуна, который царил в верхней части мирового пространства, на небе, Волос властвовал в нижней части и в подземном мире [17] .
17
В научной литературе такие божества принято называть хтоническими (от греч. htonos«земля»).