Эдик встал и сделал четыре шага по комнате. Она была крохотной, его комнатка: четыре шага в длину и три в ширину. Угловой стол с компьютером, телефон на подоконнике, жесткий стул для посетителей. Еще имелось большое окно, которое радовало до тех пор, пока в него не взглянешь. Прямо под окном кто-то досужий устроил свалку, которая росла день ото дня. Глупые галки терзали с утра до ночи мусорные пакеты, оглашая окрестности назойливым гвалтом и развевая по ветру пластиковые упаковки от сигарет и чипсов. В окно было лучше не смотреть, и Эдик вышел в крохотную прихожую. Постоял с минуту и для чего-то зашел в ванную. Пустил в раковину горячую воду, потом холодную, намылил руки и, подумав, намылил лицо. Сполоснул, вытерся, и тут раздался звонок в дверь.

Клиент!!! Эдик начал суетиться, пытаясь повесить полотенце. Ронял его, снова поднимал, пытался надеть петельку на пластмассовый крючок и снова ронял.

Звонок повторился с удвоенной настойчивостью.

Шершнев в сердцах швырнул полотенце на край раковины и метнулся в прихожую. Одним рывком повернул замок и, распахнув дверь, приветливо проговорил:

— День добрый. Вы ко мне?

На лестничной клетке стоял мужчина. Высокий, широкоплечий, в короткой кожаной куртке и широких брюках. Лица из-за полумрака, царящего на площадке, Эдику не удалось рассмотреть детально, но то, что мужчина пытался ему улыбаться, было видно.

— Здрассте, — обронил пришелец и протянул сыщику ладонь лодочкой. — Войти можно?

— Прошу! — Шершнев великодушно откинул дверь к стене. — Входите.

Они в два шага миновали прихожую и вошли в его так называемый кабинет. Эдик тут же метнулся за стол и указал посетителю на стул.

Тот садиться не стал. Просто замер посреди комнатки и принялся очень медленно и очень пристально разглядывать каждый квадратный сантиметр занимаемой Эдиком площади.

— Вы Шершнев Эдуард? — спросил мужчина спустя какое-то время, в течение которого Эдик покрывался липким потом и боролся с диким желанием впиться зубами в свои ногти.

— Да, а вы… — И он жалко улыбнулся мужчине, который не спешил представляться. Эдику пришлось прокашляться, снова улыбнуться и спросить: — У вас ко мне дело?

— Совершенно верно. Дело… — Мужчина для чего-то подошел к окну, выглянул и тут же брезгливо поморщился: — Видок, скажу я вам…

— Да уж — не швейцарский ландшафт. — Шершнев противно хихикнул, став неприятным самому себе. — Так что у вас за дело? У меня времени, сами понимаете… С минуту на минуту должен явиться клиент и…

— Не трепись, — миролюбиво перебил его пришелец, отвернувшись от окна и прильнув задом к подоконнику, отчего оказался как бы за спиной у хозяина, что заставило того занервничать пуще прежнего. — Нет у тебя никаких клиентов. Ну разве только один или одна. Мое дело, кстати, именно последнего и единственного твоего заказа и касается.

— Подробнее можно?

Шершнев мгновенно насторожился. Он, кажется, узнал этого человека и понимал теперь, что ситуация, в которую тот хочет его втянуть, может быть весьма… как бы это сказать поприличнее… Щекотливой может быть ситуация, вот!

— Можно и подробнее, — хмыкнул посетитель. — Мне нужны координаты твоего последнего клиента. Того самого, по поручению которого ты делал фотографии риелторской конторы «Тагриус». Ты же делал их не для собственного удовольствия, так?

У Эдика перехватило дыхание.

Он не мог, господи боже!!! Он же не имел право сообщить это! Пускай просьба посетителя была пустяковой, пускай и заплатить тот намерен и даже несколько долларовых купюр уже положил на краешек стола. Но… удовлетворить его любопытство значило отступить от профессиональной этики, вот! Эдик не мог позволить себе оступиться в самом начале своей карьеры. Вдруг!.. А вдруг этот человек сам заинтересован в нем и пришел проверить его на вшивость подобной просьбой.

— Я сожалею… — невнятно пробормотал Эдик, виновато пожал плечами и совсем уж потерянно оглянулся на потенциального клиента, которого он, судя по всему, потеряет из-за своей щепетильности. — Но поймите меня правильно… Я не могу и не имею права разглашать сведения. Это все очень личное и… вы бы сами не простили мне, разболтай я кому-то о вашей просьбе. Ведь так?

— Логично, — весело ухмыльнулся мужчина. — И все же… Кому вдруг понадобились снимки? Скажите хотя бы, чем или кем конкретно интересовались?

— Но я не могу!!! — воскликнул бедный Эдик, втягивая кудлатую голову в плечи. — Это нарушение всех правил. Я не могу действовать во вред своему клиенту. Поймите меня правильно!!!

На него было жалко смотреть. Высокий и худощавый, в растянувшемся до невероятных размеров свитере и потертых джинсах, с шапкой светлых волос и полоской плохо выбритых усов над верхней пухлой губой… Пацан еще совсем! Что он вообще о себе возомнил? Зачем угнездился в этих трущобах? Деньгу хотел сшибить или поиграть в игры больших и серьезных мужиков? Придурок… Жаль его. Жаль его глупых потуг разбогатеть и при этом не замараться. Да и вообще жаль его загубленной жизни. А она, судя по всему, отсчитывает последние секунды…

— Не обижайтесь на меня, бога ради! — пробормотал Эдик, робко отодвинул от себя стопку купюр и слегка оторвал зад со стула. — Я всегда действую в интересах клиента!

— Я так и подумал, — заметил мужчина и сделал шаг от подоконника.

Он небрежным движением сгреб деньги с края стола. Скомкал их и прямо так комком засунул в карман кожаной куртки. Потом он задумался, уставив взгляд в пол. И вдруг полез к Эдику обниматься. Тот так растерялся и обрадовался одновременно, что распахнул навстречу посетителю свои объятия. Он искренне радовался тому, что на него не держат зла и что ситуация так безболезненно разрулилась, и, кажется, клиент собирается уходить.