Света подметала оттаявшую от снега привокзальную площадь. В дырявом ватнике и резиновых сапогах выглядела он далеко не фотомоделью. Но Миле приглянулась.

— Ты кто такая? — выйдя из машины, спросила Мила.

— Вам то что? — продолжая махать метлой, огрызнулась девушка.

— Да ничего. — Мамочка села в автомобиль и укатила восвояси. В этот же день она разузнала о девушке всё, что хотела разузнать. А ранним утром следующего дня просто выкрала её с вокзала и увезла к себе в «агентство».

Так Соколова стала девушкой по вызову. Впрочем, терять было уже нечего. Зато появился реальный шанс заработать денег, и призрачный — всё-таки осуществить свою мечту. Она не стала любимицей Мамочки Милы. Та относилась к ней, как к рядовой своей девочке. Но правда помогла с документами и жильём авансом. И, верно, всё получилось бы именно так, как и задумала Светлана, но случай свёл её с особым клиентом агентства. Случилось то, что случается почти, что с каждой девушкой. Светлана влюбилась в Громова по самые уши, как школьница. Это чувство было для неё новым, и как она не старалась обуздать себя, но, увы, бесполезно. Её всё больше и больше тянуло к Стасу. Но он больше не появлялся. Тогда она сама назначила ему встречу. Как помнится, они встретились… Что-то было в этом человеке, что резко отличало его от других мужчин — он не был похотливым самцом, от которых она так устала.

Чувства не охладели даже тогда, когда она узнала, кто он есть на самом деле, и в какую историю влип. Светлана просто не могла отказать ему в помощи. Ну, а поломалась так, ради приличия. И не ради денег…

Теперь мафия ищет Стаса и, наверное, её тоже…

— Девушка, не желаете отдохнуть? — Любимов решил попытать счастья в очередной раз.

Светлана подняла на него осоловевшие глаза.

— Отвали, козёл!

— Грубиянка, — обиженно фыркнул бармен и отошёл за стойку. Соколова тяжело поднялась и, качаясь, вышла из кафе.

Пока что ей было куда идти. Она шла и бормотала себе под нос:

— Он придёт ко мне… Я признаюсь ему… И мы вместе убежим от мафии… Придёт… Придёт…

Сквозь дымку алкогольного тумана показалась торцевая часть дома.

— Придёт… Придёт…

Ждать пришлось долго. Чен уже терял терпение. Но вот в сумерках осеннего вечера из-за угла вырулила пьяная девица. Азиат узнал в ней ту, которую и ждал. Так, пора действовать. Сам он, конечно, скручивать деваху не пойдёт. На кой ляд тогда здесь нужен Пресс. Для интерьера что ли? Ни хрена, пусть работает.

— Слушай сюда, — толкнул он в бок Костяна. — Вон ту бабу видишь? — Палец азиата указывал на приближающуюся женскую фигуру.

— Ага, — разглядел-таки Костян.

— Как только она войдёт в подъезд, — продолжал инструктировать Чен. — Войдёшь следом, аккуратненько вырубишь её, только смотри, не перестарайся, и конспиративно доставишь её в машину.

— Не понял, как? — Чену показалось, что он услышал, как заскрежетали в голове Пресса извилины, в результате задействования очень редкого для этой особи процесса мышления.

— Незаметно, — сквозь зубы процедил телохранитель Стрельцова.

— А-а, понял. — Механизм в черепе Костяна вновь отключился на неопределенный срок.

Девушка вошла в подъезд, за ней Пресс. Он не задержался.

— Идиот! — Чен обречённо уронил голову на руль, дабы не видеть, как безмозглый Пресс во всеувиденье несёт на руках, словно невесту, девушку к машине. Только марша Мендельсона не доставало. Костян бережно уложил свою ношу на заднее сидение, галантно закрыл дверцу и плюхнулся в соседнее водительскому кресло.

— Ничего бабёнка, — шумно сопя, оценил он. — Я её по темечку бух, и нормалёк.

Азиат никак не отреагировал. Запустил двигатель и взял с места с пробуксовкой. По дороге созвонился с шефом и доложил об успешном выполнении задания.

— Молодчина, — похвалил Стрельцов. — Подъезжай на дачу. Жду. Спустя полчаса «мерин» азиата плавно подрулил к высоченным воротам в трёхметровом железобетонном заборе, огораживающем виллу господина Стрельцова от бренного мира сего. Охранник на вышке дал отмашку своим коллегам внизу, и ворота бесшумно отъехали в сторону, пропуская внутрь машину личного секьюрити Битюга. Василий ждал на крыльце. Облачённый в теплый спортивный шерстяной костюм и кроссовки, с тонкостенным стаканчиком виски в руках, всеми своими габаритами и важностью напоминал он сейчас государственного мужа в период отпуска.

В этот раз Пресс не церемонился — выволок еще не пришедшую в себя девушку за плечи из «Мерседеса» и потащил по ступеням наверх. Словно мешок с мукой бухнул под ноги Василия и присоединившегося к нему азиата. Отступив на шаг назад, замер в выжидательной позе, в надежде на похвалу.

— Урод! — зарычал на него Василий. — Разве так с женщинами обращаются? Неси её в подвал и очень осторожно.

Сконфуженный таким приёмом, Костян вновь превратился в страстно любящего жениха, вносящего свою избранницу в храм любви.