– Нет, но…

– Вот и прекрасно, – перебил его Рогозин. – У вас есть близкие?

– Да, мама, сестра.

– Советую написать им. Другого случая может не представиться.

– Вы думаете…

– Я ничего не думаю, майор. Всё, свободны. Остальных прошу со мной в штаб.

По данным аэрокосмической разведки, немцы готовили массированное наступление сразу по двум направлениям: со стороны равнины Утопия и со стороны равнины Элизий. Линия фронта протянулась вдоль гор Ливия, отделявших равнину Исиды от плато Большой сирт и Тирренской земли, с лангами под столовыми горами Нилосирт на северо-западе и столовыми горами Непентес на юго-востоке. Дивизия Рогозина держала оборону кратера Дю Мартере, дальше отступать было некуда, разве что в горы.

К середине двадцать второго столетия противостояние двух общественно-экономических формаций достигло своего предела. Союзники не спешили открывать второй фронт, и советским войскам приходилось в одиночку сдерживать напор немецко-фашистского агрессора, неся значительные потери в технике и живой силе. Двухсотлетняя война, то затухая, то вспыхивая с новой силой, захватывала всё новые и новые плацдармы. Сначала Земля, потом Луна, теперь вот – Марс.

Еще с вечера Рогозин передал распоряжение командиру танкового полка, подполковнику Сванидзе, заправлять марсоходы горючим и загружаться боеприпасами под завязку.

– Вы хотите бросить их в лобовую атаку? – сипло спросил по отдельному каналу Сванидзе. – У меня осталось семь машин. Противник превосходит нас в десять раз, по самым скромным подсчетам. Это самоубийство.

– Без паники, подполковник. Оставишь неисправные машины на виду, а сам под покровом ночи отойдешь за вал, закопаешься в грунт. Перед наступлением немцы обязательно проведут метеоритную подготовку. Пусть думают, что выбили у нас всю бронетехнику. А когда они двинут танки, приблизятся на расстояние выстрела – в этот момент, но не раньше! – ударишь по ним с правого фланга. Понял, подполковник?

– Так точно. Разрешите выполнять?

– Выполняй. – Рогозин переключился на командира артиллерийского полка, подполковника Жилина. – Сколько у тебя орудий?

– Четырнадцать, – бодро отрапортовал тот. – Еще три в ремонте, думаю, к утру будут в обороне.

– Отлично, – похвалил Рогозин, а сам подумал: «Молодец Жилин! Сберег стволы до нужного момента, сейчас на них вся надежда». – Ты вот что, ставь их на прямую наводку, на вал.

– Как – на вал? – растерялся Жилин. – Да нас же первым танковым залпом сметут.

– И так, и так сметут, – спокойно сказал Рогозин. – Не первым, так вторым. Твоя задача в том и заключается, чтобы не дать им приблизиться на расстояние выстрела. Они начнут метеоритную подготовку и наверняка сразу двинут танки. Противник ведь как рассуждает? Пока эти иваны отсиживаются в землянках, мы подберемся танками поближе и ударим из всех башен. А мы им подарочек – под броню. Ты понял, Жилин? Главное – выбить как можно больше танков на подходе. Иначе нам всем хана!

Он отдал еще несколько распоряжений и только после этого спустился в свою землянку.

Не спалось, на душе было тревожно. Стрекулов ворочался в своем углу, беспокойно всхрапывал. На обшарпанном пластиковом столе дымила коптилка – гильза от снаряда с фитилем в сплющенном дульце.

Над столом висел старинный, набивший оскомину плакат – обязательный атрибут всех командирских землянок. Двухцветный, поделенный на две равные части по диагонали, он служил наглядным напоминанием того, как Земля заботится о Марсе. Верхняя, красная, часть изображала марсианский метанодобывающий завод и летящие к Земле танкеры. Надпись гласила: «Марс – Земле». Нижняя, синяя, часть изображала фонтанирующий как из рога изобилия поток каких-то непонятных белых предметов. Надпись гласила: «Земля – Марсу!» Что это за предметы, каково их назначение и, главное, куда они фонтанируют, Рогозину, родившемуся и выросшему на Марсе, было непонятно.

– Эй, майор, – негромко позвал он, – не спишь?

– Не сплю, товарищ полковник.

– А чего тогда лежишь так тихо?

– Вас боялся потревожить, товарищ полковник.

– А-а… – Рогозин прищурился. – Слушай, майор, а что это за белые штуки тут нарисованы?

– Где?

– Да вот хотя бы на плакате.

Громов выглянул из-за плащ-палатки.

– А, это… А вы разве не знаете, товарищ полковник?

– Что-то не доводилось встречать.

– Ну как же, – заволновался Громов. – Земля напрягается из последних сил, чтобы обеспечить вам, марсианам, максимум комфорта. Прекрасно понимая, в каких тяжелейших условиях вам приходится воевать и работать. Мы, так сказать, отрываем от себя лучшее. А вы говорите, что не знаете, что это такое. – В его голосе проскользнули нотки обиды.

Рогозин недоверчиво хмыкнул.

– Да вы присмотритесь, товарищ полковник, – оживленно продолжал Громов. – Это же мягкая мебель, диваны, кресла. Бытовые комбайны, домашние хлебопекарни. Соковыжималки…

– Соковыжималки? – спросил Рогозин. – А зачем?

– Сок выжимать. Свежий. Очень полезно для здоровья.

– Свежий сок выжимать? – повторил Рогозин. – Для здоровья полезно? – Он погладил себя ладонями по лысой голове. – И всё это, говоришь, Земля нам поставляет?

– Ну конечно! И в огромных количествах. Если честно, многие на Земле даже обижаются. Мол, на Марсе давно коммунизм, полное материальное изобилие, а мы…