— А этого почему не положили? — прорычал разбойник, наконечником копья указывая на Краса, возвышавшегося над лежавшими вповалку воинами.

Люди в шкурах так и замерли от удивления, глядя на колдуна.

— Велигор, прости, но… ведь упал же этот человек, а после вот поднялся и стоит… — недоумевая, пожал плечами один из одетых в шкуры людей, с усаженной шипами палицей в руке, — было ясно, что только прикажи — и бросится он к человеку, обманувшему всю шайку, и размозжит ему голову!

— Падал? — даже подпрыгнул в седле атаман. — И снова поднялся? Ну так больше не поднимется!

Мгновения хватило Велигору, чтобы вскинуть над головой копье, чуть завести его назад и метнуть прямо в грудь старику. Все видели, что с локоть длины оставалось пролететь копью до невозмутимого старца, но вдруг оно словно натолкнулось на какую-то невидимую преграду, и увидели все, что серпом изогнулся железный наконечник и от страшного удара обо что-то твердое надвое переломилось древко.

Все охнули. Страх обуял диких людей. Не чем иным, как только чудом, никто из них не мог объяснить происшедшее.

— Сам Перун оберегает его! — воскликнул кто-то. — Бежим, братья, не то он всех нас накажет за обиду, что человеку этому причинили!

Люди в шкурах с искаженными от ужаса лицами уже хотели было броситься в чащу леса, но Велигор остановил их суровым окриком:

— А ну стоять, поганки! Пусть сам этот никудышный старикашка, дохлый козел, который не способен даже хорошенько навонять, скажет мне сейчас, какая сила оберегла его! Я на всех богов плевал и ни единому жертву не принес, так что же, я стану бояться какого-то Перуна?

Красу, видно, понравилась речь Велигора, в которой тот столь смело выказал свое презрение к богам, и колдун сказал:

— Храбрый витязь, сам не знаю, что произошло с твоим копьем, но и думать не хочу, что здесь какой-нибудь Перун замешан или Стрибог. Сам же зри очами: я хилый и хворый, и впрямь старый козел, как ты сказал. Отпустил бы ты меня, уж очень нужно мне скорее поспеть в Ладор.

Витязь хмыкнул:

— В Ладор? А за какой же надобностью ехал ты в Ладор, к Владигору, с такой охраной и откуда?

Крас смущенно опустил взгляд, дрогнувшим голосом ответил:

— Ах, витязь Велигор, не спрашивай меня об этом, иначе мне придется предать интересы одной владетельной особы из Бореи…

Эта уклончивая речь лишь возбудила интерес Велигора к миссии старика, и витязь заорал:

— Ты, находящийся в моей власти, смеешь не отвечать на вопросы Велигора, князя Гнилого Леса? Да знаешь ли ты, недожаренный индюк, что молодцы мои пригнут веревками к земле две молодые осины, привяжут твои ноги к их макушкам да и отпустят? Случалось тебе видеть разорванного на две части человека? Одна половина — на той осине, другая — на второй!

И Велигор, уперев руки в боки, захохотал так громко, что эхо пошло гулять по лесу. Он уже не боялся человека, которого вначале принял за охраняемого Перуном. Лесные люди вторили ему хриплыми голосами, и лес гудел, точно над ним проносился ураган. Но Велигор перестал смеяться так же неожиданно, как и начал. Нахмурившись, князь Гнилого Леса сказал:

— Ну, раз ты не устрашился такой казни, я иную придумаю тебе, старый гриб! — И, обращаясь к разбойникам, прокричал: — Хватайте его, братцы, не бойтесь! Да и убитыми пора заняться — кольчуги, брони, шлемы, мечи, все прочее, что ценно, забирайте да в городище несите наше! Победу славную отпразднуем сегодня пиром!

Рев сорока или пятидесяти глоток заглушил последнее слово Велигора, и люди в шкурах бросились к Красу и убитым дружинникам. Колдуна, словно и не был он способен защитить себя, стащили с лошади. Крас, однако, не выпустил из рук мешок с портретом. Его повели четверо свирепых лесных людей, глядевших на него с опаской, ибо они все еще верили, что Перун покровительствует этому тщедушному старцу. Нагруженные богатой добычей, разбойники двинулись вслед за предводителем, ехавшим на коне гордо, словно он был воеводой, победившим вражеское войско в открытом поле. Пронзительные, дикие вопли оглашали лес, покуда перед Красом, покорно шедшим подле стремени атамана, не открылась просторная поляна с признаками человеческого жилья.

Некое подобие вала опоясывало низкие постройки, наверное полуземлянки. Какие-то люди копошились на валу, и едва они заметили подходивших к лагерю победителей, как сразу же на валах вспыхнули костры, будто подготовленные нарочно, чтобы отпраздновать военную удачу. Заголосили писклявые рожки, загремели бубны, барабаны, затрещали трещотки, и под этот гром и вой разбойники вошли в свой лагерь.

Потрясая трофеями, радостно крича, они приблизились к жилищам, откуда навстречу им повылезали десятка полтора оборванных и грязных женщин да с десяток малых ребят. Жены бросились обнимать своих мужей, и судя по тому, как они плакали от радости, Крас понял, что жители этого разбойничьего городища далеко не всегда возвращались домой целыми и невредимыми. Разбойники похвалялись перед женами собственным удальством, уже успев надеть на свои кудлатые головы шлемы с рогами, от чего выглядели совершенной нечистью, но, несмотря на это, женщины глядели на них с восхищением.