— Идите умойтесь, наконец. Есть разговор.

Это был вовсе не разговор! Это была новая волна подозрений, которой поспешил окатить ее Вешенков, стоило Алисе вернуться из ванной.

Он привычно уселся на ее диван, с удовольствием покачиваясь на крепких пружинах. И глядел на нее с прежним неудовольствием и подозрительностью.

— Итак… — начал он, внимательно оглядев ее всю от спрятанных в хвост волос до кончиков пальцев, обутых в домашние шерстяные носки. — Повторю свой вопрос: где вы были минувшей ночью после того, как я от вас ушел?

— Минувшей ночью, после того, как вы ушли, я была дома, — вытянувшись отличницей, выпалила с выражением Алиса и, испуганно глянув в его непроницаемые глаза, спросила: — А что случилось? Что-то же случилось, так?

Он не стал отвечать, вместо этого задав ей следующий вопрос:

— Кто может подтвердить, что оставшуюся часть ночи вы провели дома?

Вешенков, которому до колик в правом подреберье хотелось уличить эту рыжую хоть в чем-то, был уверен в полном отсутствии у нее алиби. Каково же было его изумление, когда она, снова заливаясь краской, пробормотала о каком-то Юре. Что вроде бы тот пришел к ней сразу после его ухода и провел с ней ночь. И что сегодня они должны будут идти с ним в загс или что-то типа того.

Какой, к черту, загс?! Какой Юра?! Ах да, Юра! Тот самый Юра юрист, что смущался и путался, давая показания по факту свершившегося убийства. И этот самый Юра может подтвердить…

Опять у девки алиби! Стопроцентное, конкретное алиби, о которое Вешенкову обломать последние зубы, а не доказать ее причастности.

— Что случилось, Артур Всеволодович?!

Глазищи у рыжей сделались огромными и совершенно несчастными, что непременно должно было бы его расстроить, будь он хоть чуточку мягче и человечнее. Вешенков не расстроился из-за ее переживаний. Он расстроился из-за того, что все его предположения, которые он складно придумал, топая сюда, комкала одна простая истина: у Соловьевой — алиби.

А ведь не должно было быть!!! Не должно!..

— Сегодня ночью, после того, как я ушел, буквально минут через пять после этого, а может, и того меньше, кто-то совершил вторую попытку убить вашего друга — Матвеева Антона, — скуксившись, будто от съеденного только что лимона, проговорил Вешенков и снова качнулся на диванных пружинах.

— О боже!!! — ахнула Алиса, сжимая кулаки и прижимая их к груди. — Его что, снова ударили по голове?!

— Нет, на этот раз обошлось без травм подобного рода. — Вешенков недоверчиво покосился в ее сторону. — Кто-то пытался отключить систему жизнеобеспечения. Его счастье, что он уже мог дышать самостоятельно. Иначе… Иначе это было бы вторым убийством рядом с вами. Не находите странность, Алиса Михална?

— Нахожу! — с трудом выдохнула она, присаживаясь в кресло по соседству с диваном. — Я много чего нахожу странным… Например, зачем кому-то выдавать себя за меня?

— Да! Почему именно за вас выдавать?! Почему не за кого-то другого?! Что в вас такого, не пойму?! — почти прокричал Вешенков, с трудом сдерживаясь, чтобы не начать орать на нее по-настоящему.

Он действительно ничего не понимал. Ничего не понимал в этом хаотичном нагромождении убийств, множества действующих лиц, маскарадов и прочей ерунды!

Никакой логики не было, ни единого мотива не просматривалось, ни одного путевого подозреваемого. Все глупо как-то, спонтанно, по-детски. Махнуть бы на все рукой, а нельзя! Начальство уже отчета требует по Калинину. А тут еще в связи с нападением на Матвеева сам Попенков поутру звонил и не куда-нибудь, а ему домой.

А опросили ли жильцов дома? А не видел ли кто? А не слышал ли? Может, Матвеев приходил в сознание и…

Ну, дураки совсем они, да! Совсем не знаю, как работать!

Конечно, опросили всех, кого надо и не надо.

Не слышали, не видели, не знаем…

И этот Попенков еще не знал про вторую неудавшуюся попытку. А то бы взгрел его по полной программе и за то, что охрану возле больничной палаты не выставил. И за то, что за девкой не присмотрели.

А за ней-то что присматривать?! У нее, кажется, все хорошо. Все просто супер, в отличие от его дел, например.

Лялька как ушла, так и не позвонила ни разу. Он не выдержал и сам звякнул теще на квартиру. Там трубку никто не взял, то ли телефон отключили, чтобы не беспокоили. То ли дома никого не было, и это в первом часу ночи?! Что хочешь, то и думай!

Валерка тоже расстроил. Должен был с самого раннего утра снова на фирму ехать, где хозяйничал до недавнего времени Калинин Сергей Иванович. Должен был каждого сотрудника опросить более подробно, выяснить все возможные родственные и дружеские связи.

А он вместо этого к его вдове подался! Чего там делать возле захлебывающейся слезами и соплями бабы в канун похорон?! Сочувствовать?! Ежу же ясно, что не скажет она ничего путного. Потом когда-нибудь, может быть, она что-то вспомнит, что-то расскажет, но не теперь.