Шрифт:
— Пора… — Витебский высокомерно повел подбородком и, не обращаясь ни к кому конкретно, загадочно обронил:
— Мир вам, молодые люди, любовь и покой.
Уж какой покой имелся в виду, поди разберись.
То ли семейный, то ли вечный. Но сердце у Маши препротивно заныло. А тут еще успела поймать искрометный взгляд, которым обменялись друзья — Володя и Гарик — загадочный и многозначительный до тошноты. Не прошло мимо и таинственное хмыканье обоих.
Зачем она здесь? Что делает в этом месте в этом дурацком платье, которое скорее делает ее раздетой, чем наоборот? Что нужно от нее этим людям?
Зачем затеян ими весь этот фарс с женитьбой? Ее используют — это бесспорно, но вот для чего?
Его жена погибла при загадочных обстоятельствах. Он отделался легким испугом и двумя годами выселок. Это смех, а не приговор, учитывая тот факт, что он вполне мог сам устроить эту жуткую аварию. И теперь вдруг, не успев остыть от «потрясения», эта нелепая женитьба на ней. Зачем? Может быть, он маньяк, методично и целенаправленно отправляющий своих жен на тот свет? Не просто же так Витебский недвусмысленно пожелал им обоим покоя. Он-то наверняка знает побольше, чем она. А что в сущности она знает о нем? Ничего!
Только то, что он ей наговорил вчерашним вечером под легкий шелест умирающего дня за окном.
А она сидела и как безмозглая соломенная кукла верила каждому его слову.
Он обвинил свою жену в сотне грехов, но забыл рассказать, отчего он так долго и снисходительно терпел ее выходки. Что останавливало его развестись с ней? Может, имелся какой-нибудь маленький пунктик в ее завещании? Может быть, она была баснословно богата и…
А ведь и правда, кем же на самом деле была эта безумно красивая и порочная — по его словам — женщина? Супермоделью, манекенщицей, ведущей какого-нибудь продвинутого телевизионного шоу? Где откапывают таких красавиц такие удачливые парни, как.., как теперешний ее муж?
Ее покойный супруг был менее удачлив в этом вопросе. Он отчего-то остановил свой выбор именно на ней. Хотя был обвешан поклонницами, словно рябина гроздьями в урожайный год. А остановился именно на ней. Что подкупило его? Ее непорочность и неиспорченность? Вполне возможно, потому что он ценил эти качества в женщинах.
Внешность? Так ее внешние данные далеки от совершенства. Тогда почему он женился на ней, ее красивый и испорченный супруг, ныне числящийся в мертвецах? И почему женился на ней сегодня этот — другой?.. Пусть он не столь красив, как прежний, но удачливости и умения поиграть в русскую рулетку с капризной фортуной ему не занимать. Каким же боком она-то здесь? Какая роль отведена ей?
Этими вопросами Маша промучилась большую часть дня. Все дальнейшие события от возвращения в их с Володей вагончик и общения с его ехидным услужливым другом до размещения на ночлег ее занимали мало. Ей было тревожно, неуютно и маетно от тех мыслей, что теснились в голове и мешали сконцентрировать внимание на том, что происходит вокруг. Они настолько поглотили ее, что сам факт того, что молодой супруг лег спать отдельно, не смутил ее.
— Нам надо о многом поговорить, — объяснил он лаконично, укрывая ее одеялом до подбородка в своей мини-спальне. — Надеюсь, ты не будешь обижаться.
Она не обиделась. Ей было не до того. К тому же представить себе первую брачную ночь в непосредственной близости от злого демона Гарика ее воображение напрочь отказывалось. А он возжелал переночевать именно у них. Странно? Может быть, если учесть тот факт, что уехать он собирался сразу же по завершении процедуры их бракосочетания.
Но отчего-то остался. И проговорили они с Володей большую часть ночи. Тихо, ровно, без эмоциональных выплесков и так, что сколько она ни напрягала слух, разобрать ни слова не могла.
А через два дня они уехали. Втроем. Гарик и не подумал убраться наутро следующего дня, продолжал ерничать по поводу их скоропалительной женитьбы и на все лады прогнозировал им невеселое будущее.
В действительности все оказалось намного хуже. Будущее, которое рисовалось Гариком в мрачных тонах, оказалось не невеселым. Оно оказалось никаким…
Глава 9
Странность и двусмысленность своего положения Маша начала ощущать почти сразу же по приезде.
Перво-наперво, о том, что жить они будут не в Москве, как первоначально предполагалось, а в далеком пригороде, она узнала за пятнадцать секунд до того, как бампер машины уперся в кривой ствол березы у покосившейся калитки, висевшей на одной петле.
Ее изумление было более чем красноречивым, поэтому новоиспеченный супруг все же решил снизойти до объяснений.
— Не крути головой, Маш. Жить будем в этом доме. — Кажется, он подавил печальный вздох, уловив обиженное подрагивание ее губ, но все же не менее жестко закончил: