— А шоколадка для Марины? — напомнил мне Николай, убирая деньги в карман.

— Сам купишь. Я же не знаю, какой она шоколад любит — белый, черный, пористый, с изюмом, с орехами… Все, Коля, иди! Время!

Курьер спрыгнул со своего скутера и быстрой походкой направился ко входу на стадион. Я села в машину, поглядывая в зеркало заднего вида. Минут через десять на улицу вышел Жарков… вместе с Ивановым. Они шли в мою сторону, о чем-то оживленно разговаривая. Неужели я выбрала не тот способ доставки? Хотя… Парни остановились, не дойдя до моего «Мини Купера» метров пять, и ударили по рукам. Леха сел в «Киа Рио» красного цвета, а Коля прошел мимо меня, запрыгнул в свой скутер и дал по газам. Я надела наушники и настроила тюнер на нужную волну.

— День космонавтики… Что за хрень?! О черт!.. — Несколько непечатных словечек, слетевших с языка горовского чемпиона, свидетельствовали о том, что он догадался, о каких событиях идет речь. Обдумав ситуацию, он принялся нажимать на кнопки мобильника. — Ник, это я. Скажи, ты никаких писем не получал? Да не по «мылу», бумажных, с курьером! Представь себе, пишут! Какие фанатки! Тут все серьезно. Давай пересечемся. Дану я тоже позвоню. Это нас троих касается, всех нас. Занят? Предки? Ну уж на десять минут ты вырвешься. Я сейчас подъеду к тебе и наберу…

«Киа Рио» тронулся с места. Я выждала немного и тоже поехала, но в другую сторону. Мне ни к чему было висеть на хвосте у Кузнечика. Он ехал к Перфилову, а мне и так было известно, где тот живет. «Жучок», который Жарков подбросил Лехе, позволял прослушивать разговоры в радиусе полукилометра. Сделав небольшой круг по городу, я подъехала к дому, в котором когда-то жила, настроила прослушку и сразу же услышала голос Иванова:

— Ты что, оглох? Ну и хрен с тобой! Ник, это я. Спускайся!

Через пару минут хлопнула автомобильная дверца, и уже другой мужской голос произнес:

— Ну и какого… ты меня дернул?

— На, почитай!

— Кузнечик, — усмехнулся Ник. — Это ты, что ли?

— Дальше читай! — огрызнулся Леха.

— Присяжные… День космонавтики… студенточкой… шлюх, — прошелся по диагонали по моему письму Перфилов. — Не понял, на… ты мне мозги этим паришь?

— Ты помнишь, что было двенадцатого апреля? — спросил приятеля Иванов.

— Ты что, охренел? Я не помню, что в День Победы было…

— Ник, вспоминай: мы тогда в баре двух телок встретили, типа, твоих бывших одноклассниц, — начал подсказывать ему Кузнечик.

— Ну? — вяло отреагировал Никита. То ли он так и не вспомнил, что было потом, то ли все произошедшее казалось ему настолько будничным, что он не видел смысла заострять на тех давних событиях свое внимание.

— Это про ту ночь, как пить дать про ту! Если мне такое письмо пришло, то и вам с Даном в скором времени нечто подобное надо ждать. Мы ведь тогда ее все втроем… Не могу до Мануйлова дозвониться. Он трубу почему-то не берет.

— Так у него сейчас вроде бы занятия по вокалу, — припомнил Перфилов.

— И на хрена Дан полез в эту «Кузницу», если петь толком не умеет? Вот уж точно — невезуха, нет ни голоса, ни слуха! — съязвил Леха.

— Как это — «на хрена»? Слава! Популярность! У него ведь теперь от телок отбою нет, — пояснил Никита мотивацию своего приятеля. — Может, со слухом и голосом у него и есть проблемы, но все остальное работает.

— «Отбою нет»… Можно подумать, раньше у него с телками проблемы были! А, ну да, Наташкина подружка его продинамила… Так он и не слишком напрягался. Ты же тогда попросил нас эту дуру проучить, чтобы она не бегала за тобой, как голодная бездомная собачка.

— Да, Чуркова — реально полная идиотка! Я ей лапшу на уши повесил, она и поверила…

— Ник, о том, что мы с ней сделали, знали только четверо — она и мы трое. Вопрос: кто написал эту хрень? — Кузнечик вернулся к моему посланию.

— Леха, я не понял, ты что, на нас с Даном намекаешь?! — оскорбился Перфилов. — Зачем мне это? Да и Мануйлову это тоже не в тему…

— Выходит, Наташка нас кому-то сдала, а ты говорил, она молчать будет.

— Не факт, что Чуркова рот раскрыла, — засомневался Перфилов. — Нет, это вряд ли она.

— А кто тогда?

— Дай подумать… Может, в окно кто-то подглядел? — озвучил свои предположения Никита.

— Придурок! Там же пятый этаж! — напомнил ему Леха.

— Сам ты придурок, — вернул ему «мяч» Перфилов. — Напротив многоэтажка стоит. Кто-нибудь вполне мог в оптику за нами наблюдать. Ты не помнишь, мы шторы задергивали?

— Да там их, вроде, и нет, только тюль прозрачная, и та — с дырками.

— Тем более, — ухватился за свою версию Ник. — Есть такие извращенцы, которым только и надо, чтобы за другими подсматривать. По ходу, из всех нас он только тебя узнал. Ты ведь у нас звезда — так и светишься в «ящике»!