Старыгин повернул табличку боком и попросил Машу держать зеркальце против нее.

— Жаль, оно немножко маловато, — посетовал он, вглядываясь в отражение.

— Уж какое есть! — фыркнула Маша. — Что же я, по-вашему, должна носить с собой метровое зеркало в золотой раме?

— Не обижайтесь, — пробормотал Дмитрий Алексеевич. — Я был прав, это зеркальная надпись, сделана на латыни. Вот что написал ваш покойный дедушка:

"Дорогая моя, сожалею, что мало общался с тобой. Это вина не моя, а твоих родителей. Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых, а тебе угрожает серьезная опасность.

Подлинная причина ее в твоем происхождении. Им нужны три элемента, один из которых — ты сама. К счастью, третий им недоступен.

Кровь, во всем виновата наша кровь. Спасение в Гизе. Следует успеть до трех семерок. Твой несчастный дед, король без владений Бодуэн де Куртенэ".

Старыгин поднял глаза на Машу.

— Итак, письмо, несомненно, адресовано вам.

Правда, загадок оно не убавило, а скорее прибавило. То, что вам угрожает опасность, мы и без того знаем. Ваш дедушка пишет: «Им нужны три элемента»… Знать бы еще, кто такие эти «они». Те люди, чье богослужение мы видели в подземной церкви, тоже говорили о трех элементах. Как они называли их? Кровь, образ и ключ. Старик тоже говорит о крови… правда, в одном он ошибается. Он считает, что один из трех элементов им недоступен, по всей видимости, имея в виду Мадонну Литта. Как раз ее-то они, судя по всему, уже заполучили…

— Кровь? — недоверчиво переспросила Маша. — Им нужна моя кровь? Они приносят кровавые жертвоприношения? Когда такое сказали вы, я не поверила, но вот дед тоже пишет.. Похоже, все кругом сошли с ума…

— Вовсе не обязательно они принесут вас в жертву, — поспешил успокоить ее Старыгин. — Может быть, они имеют в виду что-то мистическое… Например, вы должны просто участвовать в каком-то их ритуале…

— Ага, участвовать в качестве жертвенного животного! Нет уж, благодарю покорно! А что там дедушка написал по поводу спасения?

— Спасение в Гизе, — повторил Дмитрий Алексеевич, пожав плечами.

— В Гизе? — Маша задумалась. — Это что-то знакомое…

— Пригород Каира, где расположены три самые большие пирамиды, в частности, великая пирамида Хеопса.

— Что же нам — теперь придется ехать в Египет? И искать там, сами не знаем что?

— Не уверен, — с сомнением проговорил Старыгин.

— Вот и я не уверена.., и что там было про три семерки?

— Следует успеть до трех семерок, — прочел реставратор.

— И что это значит?

— Если бы я знал! Хотя.., если четыре семерки — это дата вашего рождения, то возможно три семерки — это тоже дата? Месяц и день?

— И час… — протянула Маша.

— Допустим, седьмое число седьмого месяца, то есть седьмое июля в семь часов? Тогда у нас осталось только три дня, чтобы «успеть до трех семерок»! Хотя одному богу известно, что мы должны успеть!

— Это только ваша догадка, — неуверенно проговорила Маша. — Как дедушка мог знать, что мы именно сейчас откроем его ячейку? Может быть, он имел в виду седьмое июля, но вовсе не этого года!

— Конечно, это только догадка! — согласился Дмитрий Алексеевич. — Но у нас нет ничего, кроме догадок. Во всяком случае теперь я могу попытаться расшифровать дневник вашего деда. Думаю, на второй табличке написано то же самое клинописными знаками.

Старыгин выписал в колонку странные угловатые значки и против каждого из них поставил букву латинского алфавита.

Маша в это время рассматривала библиотечный зал, который заполняли разные люди, общим у которых было только одно: все они были заняты делом — что-то выписывали из толстых книг, листали пожелтевшие фолианты, рассматривали рисунки. Старыгин углубился в работу и не обращал на нее ни малейшего внимания. Маша заскучала.

— Вы скоро? — спросила она.

— Думаете, все так легко? — сердито огрызнулся он. — Шампольон вон семь лет работал!

Я еще толком и не приступал…

— Надеюсь, вы не будете сейчас расшифровывать весь дневник? — осведомилась Маша. Я хочу есть. Мы можем сходить куда-нибудь пообедать, а потом снова вернуться сюда или поехать на виллу Вероники Манчини.

— Хорошо. — Старыгин вздохнул с явным разочарованием и спрятал глиняные таблички.

В это время в дверях читального зала произошло какое-то движение. Маша обернулась и увидела приближающегося к ним Антонио Сорди. Антонио быстро шел между рядами столов, раскинув руки и широко улыбаясь.

— Слава Мадонне! — воскликнул он, подойдя к их столу. — Куда вы пропали, мои друзья? Хорошо, что я зашел сюда по своим делам! Чем вы были так заняты?

Занимавшиеся за соседними столами зашикали, и Антонио понизил голос.

— Так где вы пропадали все это время?