Гитлер объяснил, что, по его мнению, в данный период существуют две фундаментальные структуры, которые следует считать краеугольными камнями западной цивилизации: католическая церковь и Британская империя. Власть и сила этих двух структур должны восприниматься как существующий факт, долг Германии – сохранить их, поэтому нужно как можно скорее заключить мир с Англией. Гитлер хотел предложить Англии великодушные условия и даже отказаться от своих притязаний на колонии. Разумеется, Англии пришлось бы распустить или серьезно уменьшить свои вооруженные силы; но в награду за такую уступку Гитлер готов был разместить в Англии десять дивизий, чтобы помочь британскому правительству обеспечивать безопасность Соединенного королевства. После того как мы своими ушами слышали эти теории фюрера, вряд ли нас можно винить за то, что мы не верили в серьезность вторжения в Англию».

Если у кого-то еще остаются сомнения насчет цели перелета Рудольфа Гесса в Англию, то позиция фюрера может пролить свет на эту тайну. Несомненно, Гитлер не был единственным высокопоставленным нацистом, верящим в то, что Англия готова обсудить с Германией условия мира. Пожалуй, не найдется лучшей иллюстрации близорукости немцев, чем фантастически превратное представление Гитлера и его советников о том, что происходит в голове среднего англичанина. С того момента, как немцы решили напасть на Польшу, до дня подписания перемирия в Реймсе они постоянно ошибались в расчетах.

Директивы Гитлера, датированные концом лета 1940 года, продемонстрировали, насколько велика была его уверенность в скорой капитуляции Англии. Во-первых, Гитлер отдал приказ о проведении грандиозного парада в Париже; затем демобилизовал всех солдат – участников Первой мировой войны, чтобы они занялись сельским хозяйством и другими мирными делами. Потом был издан приказ о демобилизации пятидесяти немецких дивизий с целью возвращения солдат к гражданской жизни; в конце концов было запланировано значительное уменьшение производства вооружения. Если связать эти события с отношением фюрера к Англии и скептическим отношением Генерального штаба к возможности военного вторжения, неудивительно, что никого не поразил следующий приказ, прибывший из Берлина 12 октября 1940 года:

Кроме решения не вторгаться в Англию Гитлер в те дни принял еще одно решение, которому суждено было обречь его на поражение. Согласно свидетельству генерала Варлимонта, с 16 июля 1940 года до 12 октября 1940 года планы вторжения в Англию были гораздо более реальными, чем могло показаться из приведенных в этой главе свидетельств фон Рундштедта и Блюментрита. Но предварительные условия для вторжения так и не были выполнены, поскольку британский военный флот и британские ВВС в середине сентября, когда намечалось вторжение, еще были достаточно сильны. Неспособность люфтваффе разгромить британскую авиацию Гитлер осознал, когда в воздушных налетах на французские прибрежные воды были разбиты суда, готовые к переброске вермахта в Англию. К 21 сентября британские самолеты уничтожили 21 транспорт и 214 барж, что составляло около 12 процентов флота вторжения. Все новые данные об операции «Морской лев» подтверждают сложившееся мнение о том, что, Гитлер всегда прохладно относился к вторжению. Из механизма принятия им прошлых решений видно, что, если бы он действительно был настроен твердо, никакие сомнения и возражения генералов и адмиралов не смогли бы заставить его отказаться от вторжения. На совещании, созванном генералом Йодлем в конце лета 1940 года, Гитлер заявил, что намеревается вторгнуться в СССР. Так на пике своей величайшей победы фюрер вымостил дорогу к своему величайшему поражению.

А что происходило с Генеральным штабом в те триумфальные дни? Гитлер не пожалел для генералов почестей. 19 июля в своей речи перед рейхстагом он осыпал высших офицеров такими похвалами, что они почувствовали себя польщенными и благодарными. Одновременно пропагандистская машина Геббельса «открыла шлюзы» и на немецкое общество вылились потоки высокопарных слов о «Гитлере – полководце». В голове среднего немца сложился образ непобедимой группы тевтонских военных гениев, над которыми парит сверхгений – Адольф Гитлер. Генералы, устрашенные почестями и пропагандой, смиренно склонили головы перед верховным главнокомандующим. Их воля, их независимость, их сопротивление были сломлены. Вот что говорит по этому поводу генерал Варлимонт:

«Оглядываясь назад, я даже сейчас с трудом верю в то, что успех французской кампании и награды покончили с оппозицией высокопоставленных офицеров Генерального штаба. Безусловно, Гитлер прекрасно сознавал это, когда принял решение напасть на Советский Союз. Впервые главнокомандующего армией и Генеральный штаб свели на роль простых исполнителей воли Гитлера. Они стерпели это, и так началось их окончательное падение. Чем дольше длилась война, чем хуже складывалась ситуация на фронтах, тем больше деградировала военная стратегия и постепенно размывалась структура верховного командования. В Генеральном штабе, оказавшемся беспомощным перед переменами и не имевшем лидера, прежняя единодушная оппозиция уступила место враждебным и подозревающим друг друга группировкам. Однако партия продолжала укреплять свою власть в вермахте, но в конце концов бросила его, предоставив страшной судьбе».

Так закончился первый год войны. Он подарил немецкому народу три славные победы: Польшу, Норвегию и Францию. Но он же преподнес ему три поражения, в то время далеко не столь очевидные, но гораздо более важные: Дюнкерк, несостоявшееся вторжение в Англию и решение напасть на СССР.

К концу Второй мировой войны у населения разбомбленных, выгоревших немецких городов появилась привычка обмениваться едкими шуточками по поводу своего незавидного положения. Одной из самых популярных была история о невежественном немецком крестьянине, которому преподали первый в его жизни урок географии. Стоя перед большой картой мира, учитель указывал положение и очертания разных стран.