Шрифт:
— Картошку сажать?
— Морковь разводить?
— Огурцы для штабной столовой?
Посмотрел на солдат старшина.
— Ну что же, — сказал старшина. — Отныне вам быть в минерах. — И вручает солдатам мины.
Приметил лихой старшина, что тот, кто умеет сажать картофель, быстрей и надежнее ставит мины.
Усмехнулся солдат Скурко. Не сдержали улыбки и другие солдаты.
Приступили к делам огородники.
На многие километры на север, на юг, на запад от Курска протянули минеры минные поля и заслоны. Только в первый день Курской битвы на этих полях и заслонах подорвалось более ста фашистских танков и самоходных орудий.
Идут минеры.
— Ну как, огородники?
— Полный порядок.
И это было до Курской битвы. Рыли солдаты траншеи, окопы, укрепляли подходы к Курску.
Бросают солдаты землю. Вдруг «виллис». Из штаба фронта. Остановился. Вышли двое. Один из приехавших капитан. Признали его солдаты: военный инженер из штаба Центрального фронта.
Интересно солдатам — сколько ж отрыли они окопов? Обратились к штабисту:
— Инженер-капитан, сколько же мы отрыли?
Достал капитан блокнот. Раскрыл. На пометку какую-то глянул. Что-то в уме прикинул.
— От Москвы до Рязани, — сказал капитан. Оказался как раз капитан из тех, кто для наглядности любил прибегать к сравнениям.
— До Рязани?! — сорвалось солдатское удивление.
— До Рязани, — сказал капитан.
Осмотрел капитан окопы. Какие-то записи сделал. Уехал проворный «виллис».
Снова солдаты лопаты в руки. Дальше ползут окопы.
Через какое-то время снова приехал сюда капитан. И снова солдаты с тем же к нему вопросом: сколько земли отрыли?
Достал капитан блокнот. На пометку какую-то снова глянул. Что-то в уме прикинул.
— От Москвы до Казани, — сказал капитан.
— До Казани?! — удивляются опять солдаты.
— До Казани, — подтвердил капитан.
Осмотрел капитан окопы. Какие-то записи снова сделал. Умчался «виллис».
Снова солдаты за работу. Снова умылись потом. Дальше ползут окопы.
И в третий раз приезжал капитан, и в четвертый. Затем и в пятый. И каждый раз солдаты с тем же к нему вопросом: сколько земли прорыли?
— От Москвы до Свердловска, — сказал капитан в третий раз.
Смеются солдаты:
— Значит, Урал пошел!
— Урал, — соглашается капитан.
— От Москвы до Тюмени, — сказал в четвертый.
Смеются солдаты:
— Значит, Сибирь пошла!
— Сибирь, — соглашается капитан.
— От Москвы до Иркутска, — сказал капитан, когда завершили солдаты свою работу.
Довольны солдаты:
— До Байкала никак прорыли. Здравствуй, старик Байкал!
Пять тысяч километров траншей и окопов прорыли солдаты, готовясь к битве под Курском.
И это только на одном, на Центральном фронте. А ведь рядом, на юг, на север от Курска, другие фронты стояли: Воронежский, Брянский, Степной, Юго-Западный, Западный…
Да и не только одни окопы солдаты рыли. Наводили минные поля, строили доты и дзоты, устанавливали проволочные заграждения, возводили различные инженерные сооружения, создавали целые оборонительные районы. Много труда, много усилий.
Знают солдаты: война есть не только подвиг на поле брани. Подвиг труда и подвиг в труде здесь в той же великой мере.
Смеются солдаты:
— Мы этих окопов за всю войну, считай, до самой Луны прорыли.
Во время Курского сражения советскими войсками было взято в плен более 20 фашистских генералов.
Солдат Каюров в боях заслужен. С минуты первой солдат на фронте. И вот Каюров в большой обиде.
Ворчит Каюров:
— Подумать только! Мальчишка прибыл. Лишь день воюет. Не видел лиха. Не нюхал смерти. И вдруг такое!
Солдат Неверов и вправду молод. Лишь день, как в роте. Птенец, и только. И вдруг такое!
Так в чем же дело?
— Нет правды в мире, — ворчит Каюров.
— Так в чем же дело?!
На диво роте, на диво части привел Неверов в плен генерала.
Фашист сверхважный. Кресты, погоны. Штаны в лампасах. Фуражка с крабом. Идет как аист. Как коршун смотрит.
Бурчит Каюров:
— Где справедливость!
Достал Каюров кисет, махорку. Свернул цигарку. Затяжку сделал.
Отхож Каюров. Душой не злобен.
Остыл Каюров. И вспомнил время. Совсем другое. То злое время. То лето злое. В тот час тяжелый на вес бриллианта был каждый пленный. Тогда ефрейтор казался дивом. А нынче гляньте: птенец Неверов в плен генерала ведет.