Казалось, осенняя трава с треском, как сухие прутья ивняка, ломается и рвется под сапогами. Камни, словно нарочно, каждый раз подвертывались под подошвы и шуршали.

Наконец раздался тихий, едва слышный свист. У Васо отлегло от сердца. «Молодцы!»

Рванув из ножен саблю, Васо приказал:

— Вперед!

Он бежал и что-то шептал про себя или уже кричал полным голосом — этого он уже не осознавал, видел только впереди в тумане все отчетливее и отчетливее спины, затянутые в серые шинели, напряженные шеи и черные стволы трехлинеек.

Первые пули вжикнули над головой, кто-то из бежавших рядом ткнулся в землю.

Он думал только об одном: ближе, ближе, ближе. Спрыгнуть в траншею, которая была уже совсем рядом, разметать сгрудившихся там солдат, найти капитана, живого или мертвого. Потом набить патронташи. Без патронов им долго не продержаться. Без патронов им не продержаться.

Навстречу выскочил рослый солдат с винтовкой наперевес. Штык угрожающе нацелился Васо в живот. Васо раз-другой взмахнул шашкой, что было сил опуская ее на оружие. Но детина, видно, был и крепок, и сноровист: шашка чиркала по стволу, по примкнутому штыку, высекая искры, и Васо пришлось попятиться.

Кто-то из бежавших за Васо разрядил в солдата карабин, и тот, продолжая выставлять вперед штык, вдруг осел на одно колено. Отбив винтовку в сторону, Васо рубанул солдата по голове.

Исход схватки был предрешен. Не успев толком разглядеть в утреннем тумане, кто и откуда их атакует, солдаты метались взад-вперед на узком крутом обрыве, наталкиваясь то на меткие выстрелы, то на летучие сабли горцев.

Орудуя саблей, как палашом, сыпал налево и направо могучие, сокрушительные удары Сослан.

Он первым разглядел мелькавшего между деревьев капитана.

— Васо! Удирает капитан!

— За ним!

Разметав окружающих его солдат, Сослан бросился вдогонку за Внуковским, забирая вправо. Слева дорогу тому отрезал Васо.

— Стой, трус! — гаркнул Сослан.

— Не уйдешь! — кричал и Васо, ругая себя, что напрасно ввязался в погоню: мало ли что может произойти там, на опушке леса, где его товарищи добивают врага! Но уже не мог остановиться и, перебегая от ствола к стволу, норовил не упустить момент, когда Внуковский может обернуться и послать в него пулю.

В пылу погони Васо и Сослан выскочили уже к краю леса, где должен был со своим отрядом наступать Габила.

Внуковский продолжал бежать, петляя между деревьями.

Вдруг рядом с Васо хлопнул выстрел. Брызнувшая с дерева кора обожгла ему щеку. «Кто бы это мог быть? — успел подумать Васо, боясь упустить капитана из виду. — Сослан ведь тоже, как я, налегке, с одной саблей. Значит, Габила подошел. Отлично».

Васо выскочил на открытое место, уже не думая прятаться, и тут чей-то предательский выстрел опрокинул его на спину. Это пуля Батако Габараева настигла Васо. Не замеченный Васо, тот бежал за ними, рассчитывая свалить обоих.

Увидев падающего Васо, Сослан молниеносно выхватил кинжал и изо всей силы метнул его в предателя.

Батако упал на руки, силы покинули его, и он сам, своим телом, вонзил кинжал еще глубже в грудь. Двумя прыжками Сослан бросился к нему и выхватил карабин.

«Потерпи, Васо, минутку. Одну минутку», — шептал Сослан про себя, ловя на мушку фигуру врага.

Будто чувствуя это, капитан запнулся; вытянув руки и касаясь ими земли, чтобы не упасть, он перегнулся пополам. Он напоминал сейчас Сослану волка. С мстительным торжеством парень нажал спуск — Внуковский ткнулся в землю лицом и замер.

— Васо! Васо-о! — склонился Сослан к командиру и другу.

Тот приоткрыл тускнеющие глаза. С трудом разлепил губы, в уголках которых копилась кровь.

— Ты жив? Слава богу!

— Жив… — Собравшись с силами, Васо прохрипел: — Собирай отряд, уходим… в горы.

— Вот только перевяжу тебя…

— Успеется… Собирай отряд, — твердел голос командира.

Карум принес из тороков бурку. Из двух винтовок сделали носилки и подняли Васо на плечи.

Совсем рядом слышался грохот артиллерийской канонады.