Шрифт:
Я оглядела холл.
Пусто! Никого! Никого, кроме швейцара, портье и толстого американца, рассматривающего большую китайскую вазу в углу.
— Здесь, говоришь? — Алсуфьев толкнул закрытую дверь, рядом с которой мой китаец стоял всего каких-то несколько минут назад.
Дверь не поддалась.
В слабой надежде я подергала за дверную ручку. Бесполезно. Заперто!
Старый китаец испарился бесследно.
— У вас проблемы? — Старший менеджер подошел незаметно.
— Нет. Спасибо. Никаких проблем. Мы просто осматриваем ваш отель. С любезного разрешения, — Алсуфьев махнул рукой в сторону ресепшен, — вашего сотрудника.
Я не сводила глаз с портье. Болезненно напряженный, он смотрел в нашу сторону.
Что-то здесь не так! Чего он боится, этот парнишка?
— У вас очень красивый отель. Великолепный! Он нам очень понравился, — мелким бисером рассыпался между тем Алсуфьев.
— Очень! — вклинилась я, сияя улыбкой до ушей. — Очень, очень. Вот только я хотела бы у вас спросить… Здесь только что стоял человек… Возле этой двери… Пожилой господин…
Тонко очерченные брови служащего вопросительно поползли вверх.
— Очень пожилой. Совсем старый китаец, — сочла нужным добавить я и, в свою очередь, с ожиданием уставилась на своего собеседника.
— Мы хотели бы с ним сфотографироваться, — непринужденно пояснил Алсуфьев. — На память.
— Нет, к сожалению, это невозможно, — бесстрастно огорчился менеджер. — Этот господин, он очень болен. Очень! Его сейчас нет в отеле. Он дома. Да. Дома.
— Жаль, очень жаль. Э-э-э…
— Спасибо, — пропищала я, подталкивая своего приятеля к выходу.
— Да, спасибо. Спасибо вам. Спасибо большое. Извините нас за беспокойство. Всего доброго, — усердно расшаркивался Алсуфьев, уходя восвояси.
— Черт знает что! Кошмар какой — то! — прошипела я, хватая его под руку. — Пойдем отсюда, Сережечка. Не оглядывайся. Ты видел, как они на нас смотрели? Ужас! Что они себе позволяют, Сережа? Они что, сговорились? Я уверена, что это была наша гостиница. Посмотри! — Я махнула рукой на оставшееся за нашими спинами здание. — Видишь?! Они врут, будто ничего не слышали про «Пикарди»! Причем делают это нагло и неумело.
— Зачем, Наташечка? Какой смысл?
— Если это не наглая ложь, то что? Что это было? Объясни! — Я энергично тащила за собой своего медлительного приятеля.
— Не знаю, — уныло признался он, останавливая такси.
— Вот и я не знаю, — плюхнувшись на сиденье, устало проворчала я.
Я поняла, что безумно устала.
Дался нам этот отель с его названиями! Честное слово! Иногда сама себе удивляюсь.
Скорей бы добраться до постели. И спать, спать, спать…
Глава 16
Старый Чжан Сяо сидел в каморке, что в коридорчике возле лифта. Он часами просиживал здесь, среди тряпок для пыли, ведер со швабрами и моющих средств.
Горничные отеля привыкли и не гнали его со своей территории.
К тому же Чжан Сяо не просто бывший служащий отеля, пристрастившийся к курению опиума, он еще и родной дядюшка управляющего. Если бы товарищ Пей Ли, главный менеджер этого фешенебельного отеля на Нанкин Роуд был против визитов своего родственника, он бы давно прекратил эти визиты. Верно ведь?
Чжан Сяо прислушался. Он ждал приезда новых постояльцев, караулил их в надежде на чаевые.
Сегодня в отеле наплыв посетителей. Ему шепнул об этом портье. Вышколенный молодой человек, свободно говорящий на нескольких иностранных языках и в совершенстве владеющий компьютером, он, как и горничные, жалел старика и никогда не выдавал его начальству.
Племяннику не нравится, когда Чжан Сяо показывается на глаза постояльцам отеля. Чжан это знает, поэтому старается не попадаться на глаза ему самому. Не хочет огорчать.
У него хороший племянник. Заботливый и уважительный. Пей Ли помнит добро, ценит то, что сделал для него дядюшка, и не его это вина, что он бывает с ним строг. Он вынужден вести себя так, это его работа.
Пей Ли ему как сын. Чжан Сяо с женой растили его с малолетства, с тех самых пор как мальчик потерял отца.
Когда Чжан Сяо узнал, что его сестра, живущая в деревне, овдовела, он написал, что хочет взять ее старшего сына к себе. Сестре трудно одной с тремя ребятишками, а в Шанхае у мальчика будет больше возможностей.