— Могу задать тебе тот же вопрос, тетя, — сказал он спокойно. — Мне почему-то кажется, что ты достала бритвы не для того, чтобы побрить ноги.

Петуния сгорбилась в ванне, подтянув колени к груди.

— А даже если и так?

— Я лишь спросил, — терпеливо повторил мальчишка, — не могу ли я чем-нибудь помочь? Резать саму себя… это не так-то просто.

— Ты чудовище.

— Да. Давай руку. Не стесняйся, тетя. Меня не интересуют твои сморщенные прелести. Представь, что я доктор.

— Ты убил всех, кто был мне дорог, — хрипло сказала Петуния. Левой рукой она нашарила на дне ванной упавшее лезвие и сжала его в пальцах.

— Да. Твоя жизнь теперь бессмысленна. Давай руку.

Петуния резко подалась вперед, целя бритвой прямо в горло проклятого уродца. Гарри отшатнулся, и бритва лишь прочертила длинный неглубокий порез на его плече. Он схватил Петунию за запястье и резко вывернул его.

— Это бесполезно, — прошипел он, нагнувшись к ней так близко, что она отчетливо видела в его зрачках свое отражение — бледную перепуганную женщину с трясущимися губами. Глаза Гарри горели красным, и это ужаснуло ее больше всего. Петуния попыталась вырваться, но он продолжал выкручивать ей руку, пока ее пальцы не разжались, и бритва не упала на пол.

— Так-то лучше, — сказал мальчишка, отпуская ее руку и оглядывая залитую водой ванную. — Смотри, ты все здесь забрызгала, тетя.

— Ты убил моего сына, — сказала она.

— Теперь ты совсем одна, — пропел он. — Совсем. Совсем одна.

Гарри достал из упаковки новое лезвие и попробовал его пальцем.

— Сначала я буду резать поперек, — сказал он, и провел бритвой над собственным запястьем, не касаясь кожи. — Вот так, смотри. Потом вдоль. Буквой «Т». Я постараюсь сделать все быстро.

Петуния протянула ему руку.

«Мистеру Гарри Дж. Поттеру».

Гляди-ка, это нам, говорит Том. Ты ведь знаешь, что это за письмо?

Знаю, отвечает Том. Знаю, знаю.

Открывай-ка его скорее, Том. Открывай его, Гарри. Мы прочитаем это письмо, пока наша тетя плавает в ванной. Белая ванна наполнена до краев черной водой. Венозная кровь так темна, что кажется черной.

«Мистеру Гарри Дж. Поттеру».

Нам письмо. Нам письмо из Хогвартса.

Мы поедем в школу?

Нет, ухмыляется Гарри. Что нам делать в школе?

Ты прав, соглашается Гарри. Мы купим волшебную палочку и будем творить колдовство, страшное и великое. Мы спустились в долину смертной тени и не убоялись зла.

В доме есть немного наличных. Хватит на билет до Лондона. Поезд отправляется завтра в шесть утра, синий экспресс с белой полосой на железном боку. Раньше поезда были не такими. Они дымили, как черти, и если сидеть у окна, дым задувало в купе. Ты ведь помнишь, Гарри, как бегал смотреть на поезда, когда был мальчишкой? Тогда шла война, ты помнишь, как ревели сирены воздушной тревоги?

Том достает рюкзак и аккуратно складывает туда несколько смен одежды, потом Гарри делает сэндвичи в дорогу. Нам пора, пора. Скоро поезд с белой полосой на боку отвезет нас в Лондон, и мы будем есть сэндвичи, пока наша тетя плавает в ванне, наполненной кровью и дерьмом. Когда человек умирает, сфинктеры прямой кишки расслабляются.

А потом мы пойдем в Косой переулок и купим себе волшебную палочку.

С рассветом мальчик выходит из дома номер четыре по Тисовой улице и вприпрыжку бежит к автобусной остановке. Он запрокидывает голову к небу и поет. Как он мог забыть — псалмы же нужно петь.

Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла.

Потому что Ты со мной.

Со мной.

Рюкзак подпрыгивает на его спине в такт шагам.