13(846). Кто свободен от целей, для того нет целей; кто освободил свой дух разумением, для того нет земных мечтаний; но те, кто увлечены целями и философскими учениями, бродят по свету, только докучая другим».

Сутта X

1(847). «За какие добродетели, за какие помышления почтется человек именем Тихого? Спрошенный о лучшем из людей, объясни мне то, о Гаутама!»

2(848). «В ком еще до разрушения тела разрушены все желания, кто не связан здесь ни с концом, ни с началом и не затерялся в середине, тот ничего более не предпочитает здесь.

3(849). Свободный от гнева, свободный от страха, свободный от кичливости, свободный от низких поступков, с речью мудрой и скромной проживает Мудрец, укротивший себя совершенно в речи.

4(850). Не желающий будущего, он не влечется и к памяти прошлого – он затворился в себе от всяких прикосновений, и никакие учения школ не поведут его.

5(851). Он не привязчив, не лжив, не завистлив, не жаден, не надменен и не предан злословию.

6(852). Не жаждущий приятных вещей, не преданный мечтаниям, милосердный и кроткий, не легковерный, разумный, ничем не огорчается он здесь.

7(853). Любовью к прибыли не ведется он, не горюет, не гневается при потере; не смущенный желаниями, он не стремится жадно к приятным предметам.

8(854). Всегда ровный, размышляющий, он не считает себя ни ниже другого, ни одинаковым с ним, ни отличным от него, ибо нет для него никаких здесь желаний.

9(855). Человека, для которого нет ничего обольщающего, который обрел свободу в познании Дхаммы, для которого нет ни желания вновь возвратиться к существованию, ни желания расстаться с жизнью,

10(856). того назову я Тихим, не ищущим плотских наслаждений; никаких цепей здесь уже нет для него, и желание навсегда сокрушено им.

11(857). Ни сыновей, ни скота, ни полей, ни богатств не существует для него, и не найдешь в нем никакого отвращения и никакого влечения.

12(858). Тех ошибок, за которые упрекают его саманы и брахманы и простые люди, нет у него, и оттого те толки его не смущают.

13(859). Свободный от привязанностей, не жадный, мудрый не споткнется здесь ни о равное, ни о низшее, ни о различное, он не входит во время, он освобожден от него.

14(860). Для кого нет ничего во всем мире, что он назвал бы своим, кто не печалится о том, чего уж нет более, кто не следует правилам, любезным людским похотям, тот назовется Тихим».

Сутта XI

1(861). «Скажи, откуда идут споры и соревнования, печали и сетования вкупе с завистью и гнев и мечтание вместе со злословием; откуда исходят они, скажи мне, прошу тебя».

2(862). «От милых предметов возникают соревнования, споры и сетования, и печаль вместе с завистью, и гнев, и мечты, и злословия; пререкания и споры связаны с завистью, и клевета легко зарождается в них».

3(863). «Откуда исходят в мире дорогие предметы? И откуда жадность, владычица мира? И желание, и исполнение откуда возникают здесь?»

4(864). «Из жажды возникают дорогие предметы в мире и жадность, владычица мира; в ней же зарождаются желания и исполнения».

5(865). «Как зародилась та жажда в мире? И те решения, которые питают желание? Страх, и ошибки, и сомнения? И откуда возникло то Учение, которое возвестил нам Пустынник?»

6(866). «Что названо было сладким и горьким, то породило здесь жажду; увидев разрушение и возникновение в телах, человек составил решения в этом мире;

7(867). страх, сомнения и ошибки – все это связано вместе; пусть сомневающийся потрудится на пути мудрости, приникнет к истинам, возвещенным Пустынником».

8(868). «Откуда идут те сладости и горечи мира и жаждой чего они возникают? И откуда рождается то понятие „зарождения и разрушения”, о котором упомянул ты?»

9(869). «Сладость и горечь возникают в прикосновениях – где нет соприкосновения, там ни горечи, ни сладости никогда не бывает. Тут же лежит и начало „разрушения и зарождения”, о котором упомянул ты, – вот что я говорю».

10(870). «Как возникает соприкосновение в этом мире? Откуда вырастает влечение? Желанием чего угашается здесь любовь к себе и чем сокрушается жажда прикосновения?»

11(871). «С видом и именем связано соприкосновение, и в желании коренится влечение; угашением желаний уничтожается любовь к себе, уничтожением вида уничтожается и соприкосновение».

12(872). «Каков же должен быть тогда человек, чтобы вид перестал существовать для него? Как могут заглохнуть здесь радости и страдания? Скажи мне, как же все это может перестать быть – скажи, чтобы мы могли ясно познавать себя».