Шрифт:
Да, это был он — сутулая фигура, плащ с поднятым воротником, в одной руке нож, а в другой молоток…
Чувствуя, что сердце ее или разорвется, или внезапно остановится, Татьяна что-то сдавленно прошептала, приподнимаясь с кресла. Она ведь в квартире одна! Игорь где-то на переговорах с партнерами по бизнесу. Хотя говорил ли муж правду, объясняя причину своего ночного отсутствия? А ее секретарша и помощница Аллочка давно уже отправилась восвояси. Да-да, в огромном двухуровневом квадрате, обставленном ею с таким чаянием, с такой любовью, она совершенно одна. Квартира, бывшая ее пристанищем, ее крепостью, внезапно превратилась в ловушку!
Татьяна смотрела на героя своего романа, на московского Ганнибала Лектора, на исчадие ада, которое праздновало кровавый пир на страницах ее нового романа. Этот мерзкий, не ведающий жалости субъект стоял сейчас напротив нее — и к ней, своей создательнице, он явился далеко не с добрыми намерениями.
Неужели граница между фантазией и реальностью вдруг стерлась? Или, не исключено, никогда и не существовала? Или, что еще хуже, то, что мы считаем реальностью, на самом деле не более чем чья-то выдумка? И вся жизнь, наша жизнь, такая вроде бы подлинная, такая яркая и сочная, — всего лишь чей-то бездарный роман или, не исключено, всего лишь сумбурный комментарий к нему?
Эти мысли пронзили мозг писательницы. Она, прижав одну руку к груди, словно стараясь унять грозившее выпрыгнуть оттуда сердце, другой шарила по столу, стоя лицом к лицу с грозным незваным гостем.
Ей требовалось оружие, нечто, чем она могла бы защитить свою жизнь…
И тут неожиданно вспомнилось, что точно так же размышляла героиня в сцене, над которой Татьяна работала до появления маньяка. Героиня надеялась, что сможет спастись, найти выход… Сцена не была еще дописана, однако автор знала, что несчастной предстоит умереть. Такова была драматургическая необходимость, такова была ее воля как создательницы вселенной нового романа.
Кстати, героиня точно так же шарила по столу, думая, что рука наткнется на некое подобие оружия. Неужели и она сама тоже должна умереть?
Стоп! Разве писательница не в состоянии повлиять на сюжет собственного романа? Ведь можно изменить ход повествования — и спасти несчастную! Сделать так, чтобы та осталась в живых!
Но как ей удастся избежать смерти? Придуманный детективщицей Журавской маньяк не отступал от своих правил и всегда доводил задуманное до конца. Хотя, может статься, что-то его спугнет, например, телефонный звонок… Или что героиня найдет на столе оружие…. Конечно, не пистолет, не кинжал, а, скажем, ножницы…
Внезапно пальцы Татьяны, шарившие по столу, наткнулись на что-то продолговатое, металлическое, прохладное. И она поняла — это и есть ножницы. Солидный стальной портняжный инструмент, который иногда использовался в качестве груза, чтобы ветер, влетавший в открытое окно, не сдувал листы со стола. Только вот как он оказался сейчас здесь? Около трех часов назад, когда Татьяна включила компьютер, чтобы продолжить работу над новым романом, на столешнице не было никаких ножниц. Писательница вообще не терпела, чтобы во время творческого процесса в поле ее зрения имелось что-то, отвлекавшее внимание. Поэтому на ее рабочем месте лежали лишь записная книжка в черном переплете, листок с заметками касательно последних сцен, флешка, на которую переносилась последняя версия написанного, а также острозаточенный карандаш. Никаких ножниц и в помине быть не должно! Она обычно держала их в ящике стола…
Но факт оставался фактом — в данный момент под рукой у нее оказались именно ножницы.
Татьяна подтянула их к себе, понимая, что это единственное ее оружие в борьбе с убийцей, неожиданно ставшим реальным. И вдруг по кабинету разнесся телефонный звонок.
«Точно так же, как в моем воображении», — подумала Татьяна. Телефонная трель, как она теперь знала, и спасет жизнь героини.
Между прочим, звонок был ужасно знакомый. Это ведь сигнал мобильного, который принадлежит…
И вдруг все предстало в ином свете.
Татьяне стало ясно, что рука ее нащупала не лезвие ножниц, а дужку собственных очков. И как только она могла принять одно за другое? Оставалось единственное объяснение — такова сила воображения.
Писательница надела очки и наконец сообразила, что в нескольких метрах от письменного стола находится вовсе не кровожадный и беспощадный маньяк, которого в природе не существовало. Маньяк был детищем ее фантазии, обитавшим исключительно во вселенной еще не дописанного ею романа. Нет, она все спутала! Перед ней стоял ее муж. И теперь, с очками на носу, Татьяна прекрасно это видела.
Игорь действительно был одет в легкий плащ с поднятым воротником. И действительно немного сутулился. Но в руках он держал вовсе не нож и молоток, а штопор и бутылку. А она по причине близорукости приняла их за инструменты убийства. Убийства, жертвой которого надлежало стать ей самой!
Мобильный, который издавал знакомые Татьяне звуки, принадлежал не кому иному, как ее супругу. Наваждение как рукой сняло, и Татьяна несколько иронично спросила:
— А принимать звонок ты не намерен?