Запах паленой шкуры змея вызвал спазмы в желудке. Я осторожно дотронулась до помятой, испачканной в слизи шерстки щенка и ощутила, как неровно бьется его пульс и мелко подрагивает тело. На глаза навернулись слезы отчаянья. Я убила одного, чтобы спасти другого, но в итоге не спасла никого. Не убирая руки с умирающего щенка, завалилась на бок рядом с ним и, уткнувшись лбом в его судорожно подергивающееся тельце, заплакала. Страх, боль и одиночество, которые я испытывала пятнадцать лет, вновь напомнили о себе. Я сейчас сравнивала себя с этим маленьким, осиротевшим и умирающим животным. Он, так же как и я, одинок и беспомощен в этом, как оказалось, жестоком мире и кроме меня у него никого нет.

В груди, где скапливалась боль, затеплился странный клубок, который все разрастался и скоро тонким, горячим ручейком потянулся к руке, а потом, дотянувшись до ладони, скользнул к щенку. Тот дернулся, а я испуганно отдернула руку, и все резко прекратилось. Посмотрела на ладонь, но ничего странного не обнаружила, именно по этой причине я неуверенно положила ладонь на бок малыша и сосредоточилась в поиске и формировании нового горячего клубочка внутри себя. Очень удивилась, почувствовав его, а потом, все еще неуверенная в необходимости этого, направила поток энергии внутрь раненого зверька. На подсознательном уровне уловила отзыв его тела, приблизительно представив размер его повреждений, начала усиленно залатывать эти темные дыры. Снова мушки перед глазами, а желудок скручивается, протестуя, я чуть не отключилась от энергетического истощения, но у меня получилось. Лохматый зверь, как выяснилось, мужского пола вздохнул, легко и свободно открыв, наконец, голубые глазки и уставился на свою спасительницу, сидящую рядом с ним скрестив ноги и зябко обняв плечи.

Я вновь заплакала, когда он на подрагивающих лапах доковылял до матери и, обнюхав, уткнулся ей в бок, поскуливая и завывая. Поднялась на ноги, щенок не реагировал, забывшись в своем горе, а я медленно подошла к туше убитого змея. Потыкав его ногой в жесткую скользкую шкуру, направилась к ручью. Невыносимо хотелось умыться и пить.

Вода подарила временное облегчение: горло перестало саднить, голодный желудок на время успокоился. Тщательно умывшись, попыталась освежить и тело, поэтому в очередной раз, опустив руки в воду, замерла, изумленно уставившись на них. На пальцах, где раньше были лишь цветные тату колец, сейчас обнаружились два массивных перстня, как считалось на Земле - старинной работы. На правой руке из блестящего желтого металла, похожего на золото, с красным квадратным камнем и ажурной вязью, а на левой - из серебристого металла с черным камнем с огранкой ромб, в обрамлении вязи из рун.

Я медленно вытащила руки из воды и уставилась на них, не в силах осознать, что произошло, и как тату стали перстнями. Губы снова пересохли от волнения, и я наклонилась над водой.

– Полный абзац!
– давно не употребляемое восклицание самовольно вырвалось изо рта, а я удивленно пялилась на свое отражение.

Вроде ничего не изменилось, но это с какой стороны посмотреть. Янтарные глаза стали еще больше и ярче, соперничая с солнечным светом. Ярко-красные волосы словно пламенем покрывали плечи, спускаясь ниже талии, впрочем, их-то я сразу рассмотрела как очнулась, а вот такого же цвета брови и ресницы поразили, никогда таких не видела, хотя ничего так, своеобразно, но красиво. Смуглая персиковая кожа идеально сочеталась с цветом волос, если бы не несколько тонких полосок блестящей на солнце красной чешуи, начинающихся от подбородка и сбегающих вниз до плеч. Еще несколько подобных дорожек обнаружились на ягодицах, спине и бедрах, интересно, а почему я их сразу не заметила.

Ух, ты! У меня еще и плоские острые уши появились, я медленно подняла руки и коснулась их, не веря глазам. Потрогала и согласилась - глаза все же не врут, мои ушки. Действительно похожи на сказочные эльфийские, правда не такие большие, а так ну очень напоминают... А вот губы остались прежними - полная верхняя и чуть меньше нижняя, довольно милый ротик. Клыков не появилось, и на том спасибо. Внутри все мелко вибрировало от напряжения.

Очень насущно встал вопрос: если эти Высшие вернули мне прежнее тело, то что я такое и откуда произошедшие изменения? Пробежала логичная мысль: 'Может я настоящая каким-то образом пряталась в эти самые перстни?' Но пока ответов нет, и получу ли их вообще - не известно. Но в той серой пустоте пообещала себе, что больше не буду зацикливаться только на одной идее-фикс и начну жить по-новому и полной жизнью. А своим обещаниям я еще ни разу в жизни не изменяла. Плеснув в лицо воды, успокаивая нервы, повернулась к своему неожиданному подопечному. Он, все так же уткнувшись в бок мертвой матери, лежал рядом с ней, только уже тоскливо наблюдая за мной, от чего во мне все перевернулось. Стряхнув воду с рук и лица, пошла осмотреть поляну для решения только что появившегося вопроса. Прямо за деревом нашла глубокую яму или нору, видимо это дом пострадавших пушистиков. Подошла к щенку и, осторожно протянув руку, погладила по голове, почесала за ушами, успокаивая и делясь своим теплом. Потом тяжело поднялась, осознавая какую невыполнимую задачу повесила на себя, но бросить все как есть уже не могла. Взялась за лапы убитой самки и, кряхтя от натуги, потащила ее к норе. Щенок не сопротивлялся, но полз рядом, вслед за нами. В итоге, с горем пополам я затолкала ее тушу в нору и начала методично закапывать. Утрамбовав землю, нашла неподалеку несколько камней и положила сверху, чтобы другие животные не раскопали своеобразную могилу.

Из последних сил добралась до ручья и смыла с себя всю грязь. Снова осмотрелась и удивилась скоротечности вечера. Сумерки уже опускались на землю, причем самым странным образом. Вытянув ладони, я в буквальном смысле собирала их в ладони, а сумеречный свет тягучей темной патокой сползал на землю, и времени оставалось в обрез. Пройдясь по округе, набрала кучу веток и небольших поленьев, сложила в стороне от могилы. Пришло время проверить мои догадки насчет добычи огня. Потому что если не получится, то замерзну на смерть, скорее всего. Сначала потыкала в дрова пальцами, потом поворошила. Разозлившись, ну надоел этот танец шамана по призыву бога огня, махнула рукой, выплескивая отчаянье и - вуаля. Гори-гори ясно, чтобы не погасло! Вот теперь, я точно согласна сплясать вокруг этого костра с бубном.

Удовлетворенно осмотрелась вокруг в поиске своего подопечного. Он лежал на противоположном крае поляны и в ужасе смотрел на огонь. Мой желудок громко требовал пищи, грозя привлечь внимание тех, кто еще не в курсе, что здесь остановилась одна голая ненормальная, но вполне съедобная, скажем так, женщина. Взгляд зацепился за огромную тушу убитого змея. От внезапно пришедшей в голову мысли снова затошнило, но организм, весьма нуждавшийся в калориях, и тоскливый боязливый взгляд звереныша заставили принять окончательное решение.

Решительно поднявшись, направилась добывать пропитание. Через довольно продолжительное время у меня был шашлык из змеятины, причем с учетом завтрашнего, а может и послезавтрашнего дня, нанизанный на палочки. Я снова мылась в ручье, дрожа от холода, а приемыш уплетал мясо, сидя возле костра. Этот первый в новом мире ужин я никогда в жизни не забуду. Особенно способ его добычи и разделывание. Но детский дом и не такому научит. Спали мы, прижавшись друг к другу, и только благодаря теплу моего мохнатого товарища и костру, который я неустанно поддерживала, не замерзла ночью.