Шаг за шагом на конкретных и убедительных примерах авторы труда проследили цепь последовательных действий узкого круга тогдашних правителей страны по всестороннему сближению Финляндии с фашистским рейхом, что привело их к тесному военному союзу.

В книге «Финляндия во Второй мировой войне» приведено заявление, которое сделал в середине июня 1941 г. премьер-министр Финляндии Р. Рюти, выступая перед участниками созванного им секретного совещания: «Если Советский Союз в течение шести дней не совершит нападение, то это сделаем мы» [119] .

Что касается российской историографии интересующей нас темы, то в течение 90-х гг. XX в. и до начала XXI в. литература по предыстории и истории Советско-финляндской войны 1941–1945 гг. пополнилась серией трудов научного и научно-популярного характера, документальных и мемуарных публикаций [120] , [121] , а также научных статей. Положительную роль здесь сыграло расширение гласности, упразднение цензуры и более широкий доступ исследователей к архивным документам. Правда, часть авторов, как уже отмечалось в вводной части настоящей книги, расценила эти изменения как вседозволенность, вольное обращение с документами и «свободное» безответственное очернение прошлого.

В четырехтомном коллективном издании «Великая Отечественная война, 1941–1945 гг.: военно-исторические очерки» несколько больше, чем в упомянутых нами ранее многотомных исследованиях о войне, отражено участие Финляндии в гитлеровской агрессии против СССР. Так, в главах 1-го тома («Кто готовил нападение», «Нашествие» и «Первые сбои “Барбаросса”») на конкретных примерах показан процесс втягивания Финляндской Республики в фашистский блок с охотного согласия правящей верхушки, а в главе «Освобождение Карелии, Прибалтики и Заполярья» (том 3) довольно обстоятельно раскрыто, как произошел вывод Финляндии из войны.

Из всей литературы этого периода российской историографии по интересующей нас проблематике выделяются исследования Н. И. и В. Н. Барышниковых [122] . Их монографии и статьи — поучительные примеры научных поисков, которые характеризуются объективным подходом к сложным и острым событиям и явлениям военной истории СССР (России) XX века, обстоятельным анализом рассматриваемых вопросов, постоянной опорой на достоверные, как отечественные, так и финские и другие зарубежные факты и документы.

Последние работы обоих авторов позволяют надеяться на появление в российской историографии новых трудов, которые помогут устранить пробелы и искажения, существующие в истории Советско-финляндской войны 1941–1944 гг.

Положение в Финляндии с трактовкой и освещением предыстории и истории так называемой «Войны-продолжения» обстоит по-иному. Издана масса литературы: сотни статей, брошюр, мемуарных публикаций, десятки научных и научно-популярных книг, даже многотомные труды. Причем в о многих из них некоторые важные проблемы этой войны трактуются с серьезными отклонениями от исторической правды. Состоявшийся в Хельсинки 23–26 мая 2001 г. XVII финско-российский исторический симпозиум все это лишний раз подтвердил.

В задачу данной главы не входит рассмотрение финской историографии интересующей нас темы. Отметим лишь, что на фоне многочисленной военно-исторической литературы о событиях 1941–1944 гг., опубликованной в Финляндии, отличаются своей непредвзятостью и объективностью работы Э. Саломаа, X. Сеппяля и с некоторыми оговорками работы профессоров Т. Полвинена, О. Вехвиляйнена, О. Маниннена, М. Иокипии [123] .

Каковы же только некоторые наиболее характерные отступления значительной части финских историков от правдивой оценки причин, хода и исхода советско-финляндского вооруженного противоборства 1941–1944 гг. и что предпочитают при этом не учитывать и обходить молчанием некоторые наши финские коллеги.

Вкратце остановимся на этом и прокомментируем.

Начнем с правомерности утвердившегося в финской историографии названия Советско-финляндской войны 1941–1944 гг. как «Войны-продолжения». Продолжения какой войны? Оказывается, «Зимней» 1939–1940 гг. (?!). Но ведь та была по общему признанию, оборонительной, а война 1941–1944 гг. против СССР явилась войной вероломной, наступательной, с далеко идущими захватническими целями. Тайно повязанная гитлеровским планом «Барбаросса» Финляндия выступила вместе с немецкими «братьями по оружию» как агрессор. Это ясно как белый день и вряд ли нуждается в каких-то дополнительных доказательствах. Определение второй Советско-финляндской войны 1941–1944 гг. как «Войны-продолжения» имеет, таким образом, явно политический смысл и совершенно не отвечает ее содержании и характеру [124] .

Весьма распространенным в финской историографии является тезис, что у Финляндии якобы не было иного пути, чтобы вернуть потерянные в итоге Зимней войны 1939–1940 гг. территории, как оказаться в составе фашистского блока, непосредственной участницей нацистской агрессии против СССР. В войну, мол, она вступила почти случайно, чуть ли не по стечению неожиданных обстоятельств, и виноват в том Советский Союз, авиация которого 25 июня 1941 г. подвергла ни с того ни с сего бомбардировке финские аэродромы и другие объекты. Именно эта «советская агрессия» будто бы и заставила тогдашнего финского президента Р. Рюти объявить с трибуны сейма, что с 26 июня страна находится в состоянии войны с СССР. Утверждается также, что Финляндия вела против Советского Союза якобы свою самостоятельную, обособленную и независимую от Третьего рейха войну, не имея никаких агрессивных замыслов, и что, выйдя на старую финско-советскую границу (существовавшую до Зимней войны), финские войска якобы остановились на этих рубежах, активные боевые действия прекратили, не участвовали, в частности, в бомбежках и блокаде Ленинграда и т. д. и т. п.