Марта осеклась, пока другое слово не вырвалось у нее. Она глянула на меня через кровать.

— Да, красть! — выпалила она мне в лицо. — Вы думаете, я наслаждалась, будучи здесь монахиней все эти годы, Лейла? Я тридцати двух лет отроду! Я незамужняя! Старая дева! А бабушка отказала бы мне в деньгах, если б я уехала отсюда. Что еще мне оставалось делать? Я одинокая женщина, без мужчины, который мог бы заступиться за меня. Без денег как далеко, по-вашему, я могла уйти? Поэтому я крала. Да, крала у моей собственной семьи!

С этими словами она схватила свою вечную ковровую сумку, лежавшую у ее ног, и вытряхнула ее на кровать. Высыпались пряжа и нитки, обнаружилось второе дно, которое скрывало бесчисленные сокровища, накопленные ею.

— Все здесь! — неистово кричала она. — Деньги, драгоценности! Достаточно, чтобы поселиться в Лондоне как независимой даме, где я могла бы…

— Марта! — закричала старуха из-под своего прикрытия. — Болезнь…

— Мне все равно, есть опухоль или нет, — вопила Марта, со слезами, стекавшими по ее щекам. — Вы думаете, я останусь узницей в этом доме по моей собственной воле? Я только выжидала время, бабушка! Я собиралась уйти!

— Но, Марта…

Моя кузина вылетела из комнаты, оставив жалкий тайник драгоценностей и денег, который должен был стать залогом ее счастливого будущего.

Я смотрела на Колина с явным изумлением. Он молчал, как и Тео, и доктор Янг. Все мы были слишком ошарашены, слишком потрясены, чтобы говорить. Откровения прошедшего часа брали с нас свою дань.

Значит, бабушка заманила меня сюда, чтобы убить. Это она положила книгу Уиллиса в мою спальню. Последние двадцать лет Пембертон Херст управлялся сумасшедшей женщиной.

— Это было для Пембертонов… — донесся до нас едва слышный голос из подушек. — Я сделала это, потому что любила Пембертон Херст, любила больше собственной жизни и не желала видеть его разрушенным. Но я должна была очистить его, сделать свободным от проклятия и потом передать Колину для сохранения и для увековечения этого имени. Я все это сделала для Колина…

Марта уехала жить в Лондон, где, с щедрой финансовой поддержки брата, она открыла дамский магазин шляп в одном из модных районов. Тео вернулся в Манчестер, имея четкие планы по расширению старых и постройке новых хлопковых фабрик. Тетя Анна, с той ночи, как умер ее муж, продолжала жить с нами в мирном уединении и, казалось, не осознавала ничего того, что случилось.

Доктор Янг стал нашим ближайшим и любимейшим другом и присутствовал при рождении нашего первого сына, которого мы назвали Робертом в честь моего отца.